Александр Пушкин и Евгений Онегин

            

      что-то вроде запоздалого школьного сочинения


               
                Э п и г р а ф

                В опере аншлаг. Дают «Онегина».
                Партер. Заядлый меломан обращается к соседу:
                - Извините, а как лично вы считаете, Онегин, он еврей?
                - С чего вы взяли? Русский, конечно.
                Через некоторое время:
                - А Татьяна?
                - Что - Татьяна?
                - Она еврейка?
                - Нет!
                Вскоре опять вопрос:
                - Ну, а Ленский-то наверняка еврей? Да?
                - Да! Да! Только не мешайте слушать!
                - Вот… так я и знал! Всего один еврей был, и того пристрелили!..




    
       Вместо краткого вступления приведу сведения общепринятые, чтобы не сказать, банальные.
       Пушкин – явление поистине уникальное. Он в числе очень-очень немногих, обретших бессмертие.
       Парадоксально, но этот Колосс встаёт на пути каждого соотечественника – от заслуженных деятелей всего и вся до полных невежд. Прошмыгнуть бочком невозможно.
       Для каждого россиянина Пушкин – Единый Проездной билет в Культуру, хотя мало кто прочтёт на память хоть один стих. В лучшем случае несколько названий.
 
          "Очевидно,  любовь к Пушкину  была
здесь самой ходовой валютой. А вдруг, мол, я - фальшивомонетчик..."

                С.Довлатов

      «От чего умер Пушкин, они не знают»
                В.Ерофеев

      Даже выродки рода человеческого, отрицающие этого Исполина как неопровержимое доказательство собственного ничтожества, тем не менее, обязаны поминать его «весёлое» имя. (Хороший вопрос, состоялся бы Поэт, заполучив другую российскую фамилию, ну скажем, Шумахер? Тем более, что первые слова вундеркинд произнёс по-французски).

     Традиционно его почитают величайшим поэтом всех времён и народов, гордостью России, творцом современного русского языка.
    
 
     И добавить к этому нечего.
     Одарённый феноменальным поэтическим талантом, воображением, трудолюбием, моралью этот самородок достиг неповторимого совершенства творений благодаря щедрости родного языка, богатству родной природы, истинному патриотизму. Одновременно, как никто другой, приблизился к познанию сущности Человека и скрытым пружинам Бытия.               

      Талант поражает цель, в которую никто не может попасть.
      Гений попадает в цель, которую никто не видит. И это его удел, пожизненный крест.
      Очень рано Сашка понял, что обречён. Творить страстно, одержимо, самозабвенно… в пустоту!
      Ведь для современников, исключая самых близких, он всегда оставался лишь удачливым словесным трюкачом, виртуозным рифмоплётом, пожинающим скандальную славу не столько легковесными опусами, сколько эпатажными или амурными выходками.
      Что сейчас бы сформулировали «на грани асоциального поведения».
      Да, как на грех, в довесок столь сомнительному реноме, приплюсовался имидж стойкой политической неблагонадёжности. А атрофия «единомыслия» и «верноподданичества» в Империи Зла считались пороками наитягчайшими, коим не предписывалось никакого снисхождения. Во все времена.
      Клеймо «нелоялен» в юдоли мракобесия и лжи несмываемо. Не «патриот» - значит «предатель»!
      И ещё. В отличие от большинства великих, награждённых Природой гениальностью с роковым «прицепом» - психопатиями самых замысловатых форм, Александр Сергеевич, как подтвердили современники, а затем и почерковеды с текстоведами, обладал завидным физическим и душевным здоровьем.               
 


    
       Сам Поэт подчеркнул, что сочиняет не «поэму», а «роман в стихах». «Разница дьявольская!»
       Повествование ведётся от первого лица, причём Автор не скрывает, что излагает события он сам, общеизвестный Пушкин Александр, лично. Рассказчик нам попался ироничный, озорной, одухотворённый, лиричный, но неизменно доброжелательный к слушателям. Ни менторского снобизма, ни панибратства, приправленного гонором.

 
       Да. Вниманию участников будующих викторин: первые слова произведения не «Мой дядя самых…», а «Не мысля гордый свет…» - посвящение прозрачное, возвышенное, парящее…

       Что ещё характерно.   
       Писалось собственной «онегинской» строфой. Целых семь лет. Можно сказать, задумывал роман один человек, а точку поставил другой. Поэтому отражает становление, расцвет души Поэта.      
    
       В результате родился непревзойдённый по многослойной глубине (сейчас бы сказали - «логистике») шедевр, рядом с которым можно поставить пожалуй лишь Ромэо с Мастером. И Фауста.

       Между прочим, до сих пор сущесвуют неясности. Что значит, например, «столик вощаной»? Из белого мрамора? Или деревянный, пропитанный воском? Спорят. 
      Задумано 9 глав, но предпоследняя, «Путешествие Онегина» изъята, поэтому заключительной стала «Осьмая».
   
      В окончательном варианте изданные по отдельности главы заметно сокращены. 
   
      Каждое новое поколение околдовано, покорено с потрохами, пытаясь разгадать, как напечатанный на бумаге текст чудесным образом оживает в пленительные картины и звуки.
      Сколько поколений поэтов восторженно грызли свои (и чужие) подмышки!

      Но мы в другой раз остановимся на бесчисленных достоинствах произведения: благоухающих свежестью, животрепещущих, прозрачных зарисовках природы:


                Уж небо осенью дышало

      Или

                Встаёт заря во мгле холодной

      Это же просто непостижимо!

       Действительно,             

                Но лето быстрое летит.
                Настала осень золотая.
                Природа трепетна, бледна,
                Как жертва пышно убрана...
                Вот север, тучи нагоняя,
                Дохнул, завыл - и вот сама
                Идет волшебница зима.

         Акварель ведь, причём настолько пульсирующая, что не поддаётся ни копированию, ни сканнированию!               
         Даже на принтере 3D.

      Или:

                Гонимы вешними лучами,
                С окрестных гор уже снега
                Сбежали мутными ручьями
                На потопленные луга.

       Ну просто сладкозвучное адажио, первые чарующие звуки, разве не так?!

       А это?
          
                Морозна ночь, все небо ясно;
                Светил небесных дивный хор
                Течет так тихо, так согласно...
       

       Читателя увлекает, порой пленяет ясность, простота и в то же время разноплановость изложения, полная лирических откровений, бытовых зарисовок, портретов, острот, воспоминаний, размышлений, на первый взгляд незатейливо-ироничных; но вдруг одна лишь реплика, фраза часто просит философского трактата.

       (Как и большинство творений В.Высоцкого).

       Всё это делает труд поистине неисчерпаемым.

       ((Например его замечания о современной литературе: "...цех задорный людей, о коих не сужу, затем, что к ним принадлежу".

                ...какой-нибудь издатель
                ЗАМЫСЛОВАТОЙ КЛЕВЕТЫ

                или

                ПЕРО НА ВАЖНЫЙ ЛАД НАСТРОЯ

         как это убийственно актуально и сейчас!
               
                Тогда роман на старый лад
                Займёт весёлый мой закат.
                Не МУКИ ТАЙНЫЕ ЗЛОДЕЙСТВА
                Я грозно в нём отображу,
                А просто вам перескажу
                Преданья русского семейства,
                Любви пленительные сны
                Да нравы нашей старины.  ))



             (А ведь ещё есть изумительная пушкинская проза. Прозрачная и глубокая, словно живительный родник...)
         

               
              И, наконец. Главный герой всё же, как ни крути, Онегин. А не Татьяна. К слову.


                Г Е Р О Й

        Автор сразу сообщает, что это реальный человек. Конечно, в Высшем Свете все друг друга знали (как в деревне), но наживку, само-собой, проглотили и за «друга» принимали разных субъектов, например, Чаадаева.
      
        Итак.
        Молодой чистоплюй, сначала буйствующий среди услад вольной жизни, но вскоре разочарованный и в любви, и дружбе, и вообще.

       Просто Чайльд Гарольд местного разлива. Не шкурник, прохиндей, болван, или дешёвка, коего в высшем Свете, да и в низшем, как грязи. А человек чести, посему достойный дружбы и снисхождения за выкрутасы. Поскольку зануда, причём пробы высочайшей. И, естественно, материально обеспечен (герой-бедняк - это из другой оперы); посему, лодырь. Но не скаред: ЕВГЕНИЙ, ТЯЖБЫ НЕНАВИДЯ... НАСЛЕДСТВО ПРЕДОСТАВИЛ ИМ, БОЛЬШОЙ ПОТЕРИ В ТОМ НЕ ВИДЯ...
       Таков наш герой.

       А вам, друзья, не кажется, что образ этот явно схематичен? Часто ли мы встречаем людей, разочаровавшихся искренне, что в пору в монастырь постричься, а то сразу в омут головой?
      Нет.
      Обычно, если уж рождён пьянчужкой, гулякой или мотом, считай, на всю жизнь. Такие мелкие неприятности как цирроз, женитьба, сифилис, долговая яма исправляют поверхностно, ненадёжно.
      Как горбатого – грязелечебница…

      Тут «большая беда нужна!», как вздохнул великий Жванецкий.
      А вот наш Онегин весь роман от души зевает, причём совершенно непритворно. С чего такой минор? Просто автору необходима чистота эксперимента.
      Именно: рав-но-ду-ши-е!
      С презрением возвыситься над пошлостью, подлостью, капризами, коварством житухи нашей бренной. Позвольте, да какой интеллигент об этом, пусть даже втайне от самого себя, не мечтает?
      Причём, уточним, равнодушие не притворное, показное, когда, скажем, выслушав и усвоив воскресную проповедь «Не прилюбодействуй!», тем не менее, уже через час невольно грешишь, пялясь на смазливую гувернанточку. Пусть только в мыслях, но прелюбодействуешь же, чёрт подери!
      Нет, здесь другое, здесь не западное страусиное лицемерие, а бесстрастность, безучастность Будды – идеал зрелого эгоиста! Хоть целый взвод гувернанточек из бани выводи – раз приказал ЕМУ не хотеть - не захочет и баста! Хоть клади на наковальню и с плеча молотком шарашь, хоть пригрози ампутацией – «нЭ рыаhЫруыть»!

      Так что пофигизм Онегина – это система координат, пункт отсчёта в самопознании самого Пушкина.
      Так легче понять, оценить дистанцию до рассказчика, признанного Поэта, который не упивается своей высочайшей гражданственностью, свысока поглядывая на убогого пессимиста. Наоборот, Автор многократно признаётся в симпатии к своему «другу», по сути, почти  антиподу, даже ищет и находит чуть не братское тождество.


                Мне нравились его черты,
                Мечтам невольная преданность,
                Неподражательная странность
                И резкий, охлажденный ум.
                Я был озлоблен, он угрюм;
                Страстей игру мы знали оба;
                Томила жизнь обоих нас;
                В обоих сердца жар угас;
                Обоих ожидала злоба
                Слепой Фортуны и людей
                На самом утре наших дней.

                XLVI

                Кто жил и мыслил, тот не может
                В душе не презирать людей;

            Или

         
                Хоть я люблю его сердечно

       В другом месте Пушкин, скрывая улыбку, всё же просит слишком простодушного читателя не путать его с героем:


                Как будто нам уж невозможно
                Писать о чём-нибудь другом,
                Как только о себе самом.


          А также

                ВЫСОКОЙ СТРАСТИ не имея
                Для звуков жизни не щадить,
                Не мог он ямба от хорея,
                Как мы ни бились, отличить.


        Не зря же в каждом сочинении школяры прилежно находят доказательства «человеческой порядочности» Евгения.
 
                К окну Онегин подошёл
                И МОЛЧА ПРО СЕБЯ прочёл


                Онегин обо всём МОЛЧАЛ 
 

               
                На тайный СУД СЕБЯ призвав…

               
                Но обмануть он не хотел
                Доверчивость души невинной.


      Эгоизм О. – не просто безыдейная лень, а сознательное бездействие.
      Не важно, был ли знаком Пушкин с премудростями Кришны (или кто их там  разберёт): цель жизни – не благоденствие Мира, а гармония Души; священный же Миропорядок настолько совершенен, что любое деяние в нём свершается только во зло - даже прихлопнув малярийного комара рискуешь когда-нибудь взорвать Вселенную.
     Что уж говорить о женитьбе, да ещё на забитой провинциалке!
     Но это лишь к слову, не станем грешить «пропагандой всяческих необычностей», что в «Бескрайнем Царстве Скорби» (Г.Маркес) во все времена попадает под какую-нибудь статейку УК…



                Т А Т Ь Я Н А

      О ней сложены «мегатонны килотонн», высосанных из пальчиков школяров.
      И не только…
      Считается очевидным - это женский идеал Поэта. Чего он, собственно, не скрывает. Ведь её образ – плод воображения, не более. Тут не штампанёшь пошловато заморским «Ты одна на миллион!». ЭТА – особенная, только в одном экземпляре. Натура цельная, искренняя, глубокая. Поэтому Маэстро провоцирует её на поступок весьма сомнительный, даже предосудительный - признание в любви чужому человеку!
      И сам же бросается на защиту:


        «Н Р А В С Т В Е Н Н О С Т Ь   В   П Р И Р О Д Е
   
                В Е Щ Е Й   
                Неккер»

 
                XXIV

                За что ж виновнее Татьяна?
                За то ль, что в милой простоте
                Она не ведает обмана
                И верит избранной мечте?
                За то ль, что любит без искусства,
                Послушная влеченью чувства,
                Что так доверчива она,
                Что от небес одарена
                Воображением мятежным,
                Умом и волею живой,
                И своенравной головой,
                И сердцем пламенным и нежным?
                Ужели не простите ей
                Вы легкомыслия страстей?




      
        «Мужчина соблюдает чужую тайну вернее, чем свою собственную, а женщина лучше хранит свою, нежели чужую».
                Жан де Лабрюйер (которого А.С.П. весьма почитал).               

         

        Кстати, Автор сам хранит её письмо – вещдок, кроме шуток.

               
                Письмо Татьяны предо мною;
                Его я свято берегу,
                Читаю с тайною тоскою
                И начитаться не могу.

        Значит, барышня таки реальна? Это неопределённость нас очаровывает, пленяет!

        Кто там хихикает? Нормальный человек обязательно чище, выше, ханжеских «благопристойностей» и «приличий»!

                Кокетка мыслит хладнокровно.
                Татьяна любит не шутя
                И предаётся безусловно
                Любви, как милое дитя               
 

       (Хотя до сих пор некоторые знатоки предполагают, что у поэта, несмотря на неутомимое донжуанство, была «та единственная», из коей вылеплен образ Татьяны). 


           П Е Р С О Н А Ж И   В Т О Р О Г О   П Л А Н А


        Их мало, можно по пальцам посчитать.

       (Не в пример А.Солженицыну, у которого в одной пьесе столько действующих лиц, что не уместятся на трибунах "Динамо").

       Автор со своими персонажами (как бы) лично не знаком, но «достаточно» (самое модное нынче словцо; например, «он получил достаточно сильные ожоги»), даже предостаточно осведомлён и знает всех не по наслышке, а буквально, как «родных».
       Самый колоритный - Зарецкий. Персона занятная и импозантная. Заметьте, как Автор брезгливо "выдавливает" мерзких субъектов за рамки своего живописнейшего плотна, в "молоко".
      
       Перед нами целая несимпатичная галерея (чуть не вырвалось "батарея"). Например.

                С своей супругою дородной
                Приехал толстый Пустяков;
                Гвоздин, хозяин превосходный,
                Владелец нищих мужиков;
                Скотинины, чета седая
                С детьми всех возрастов, считая
                От тридцати до двух годов;
                Уездный франтик Петушков;
                Мой брат двоюродный, Буянов,
                В пуху, в картузе с козырьком,
                (Как вам, конечно, он знаком)*,
                И отставной советник Флянов,
                Тяжёлый сплетник, старый плут,
                Обжора, взяточник и шут.

      
             * Буянов - персонаж поэмы дяди Пушкина, Василия Львовича

             Посему автор, вводя его в повествование, справедливо считает двоюродным братом. Пушкин щедро блещет отменным остроумием.

                УЖ ЭТИ МНЕ ДРУЗЬЯ, ДРУЗЬЯ,
                ОБ НИХ НЕ ДАРОМ ВСПОМНИЛ Я 

                Но несимпатичных персон великодушно отказывается высмеивать, проклинать, тем более,  указывать единственно верный путь исправления. Ведь тут не просто роман, а "роман в стихах". 
               
 
         



               В Л А Д И М И Р   Л Е Н С К И Й


      Мечтатель, мистик, столь же безвредный, сколь бесполезный.
 
      Можно сдохнуть от восторга, когда Автор цитирует Ленского:

                Стихи на случай сохранились;
                Могу представить, вот они:
                "Куда, куда вы удалились,
                Весны моей златые дни?
                Что день грядущий мне готовит?.."

       Яснее ясного, что сочинил сам. Мог бы спародировать, но это будет нечестно.               

                Так он писал темно и вяло,               
                Что романтизмом мы зовём
                Хоть романтизма тут нимало
                Не вижу я. Да что нам в том?
 
       Введён в роман не только для «драматизации» образа Онегина.   
       Неоднократно ставился вопрос, стоило ли вообще «мочить»? В такой вот милой домашней обстановочке. Может, хватило бы ранения?
      Нет! Как ни жаль симпатягу, Автор непреклонен! Он возвращает нас из живописного благолепия к «Суровой Правде Жизни».

      Но дело-то не только в этом. На печальном примере Ленского Пушкин пытается нащупать то, что волнует его постоянно – неисповедимые пути судеб человеческих. И вроде уже близок, страшно близок к разгадке.


                И вот общественное мненье!
                Пружина чести, наш кумир!
                Так вот на чём вертится мир!

       Точно так. К нелепой дуэли почти случайно привело абсолютно Слепое Стечение Случайностей (как и появление на свет доктора Коуски у С.Лема). Странно, но в приметы Гений верил, а в Творца – нет! Наш рок, то слепо карающий, то дарящий – как же это получается на выходе продукции?               

        Главный постулат: «…от судеб защиты нет…» Это завершающая фраза в «Цыганах». Его Величество Случай правит Миром!   
        Но если «Бог бросает кости» (А.Эйнштейн), значит, запасной вариант всегда где-то теплится?
        Пожалуйста!
               
 
                XVIII
                Когда б он знал, какая рана
                Моей Татьяны сердце жгла!
                Когда бы ведала Татьяна,
                Когда бы знать она могла,
                Что завтра Ленский и Евгений
                Заспорят о могильной сени;
                Ах, может быть, ее любовь
                Друзей соединила б вновь!
               

             Но единственный свой шанс Боженька прошляпил:
               

                Но этой страсти и случайно
                Ещё никто не открывал.
                Онегин обо всем молчал;
                Татьяна изнывала тайно;
                Одна бы няня знать могла,
                Да недогадлива была.   
               

             Абсурдность предстоящего очевидна и участникам, и зрителям.
               
                Не засмеяться ль им, пока
                Не обагрилась их рука,
                Не разойтиться ль полюбовно?..

               
            «О, тщета!»
                В.Ерофеев

 
                Но дико светская вражда
                Боится ложного стыда.

            Это требует отдельного осмысления. Сравним с Г.Гейне:

                Лесть и дерзость побеждала
                Ложный стыд и милый гнев




                Вот пистолеты уж блеснули


           Видно, Рок и вправду неотвратим!   


          «Делать было нечего, и я его убрал.
          Зря пошёл я в пику, а не в черву!»
               
                В.Высоцкий


         Как говорится, что на роду написано…
         Но пардон, а как же быть с неоспоримой, проверенной в веках мудростью «Судьба человека – ЭТО ОН САМ!»   
         Нет ли здесь противоречий? Разумеется, есть! Как везде всегда и всюду!
         Снова его Величество Парадокс! Без коего наша действительность сделается такой плоской, немой, чёрно-белой…


         Отметим, насколько проникновенно наш непревзойдённый Рассказчик, сердцем предчувствуя беду, как бы путаясь, называет соперников то «друзьями», то «врагами»!

                Плащи бросают два врага.
                Зарецкий тридцать два шага
                Отмерил с точностью отменной,
                Друзей развел по крайний след,
                И каждый взял свой пистолет.
               
         Со щитом или на щите! Пан или пропал! Судьба, она же свекровь Фемиды, конечно, слепа.
         Хотя, на Бога надейся…



                XXX

                «Теперь сходитесь».
                Хладнокровно,
                Ещё не целя, два врага
                Походкой твердой, тихо, ровно
                Четыре перешли шага,
                Четыре смертные ступени.
                Свой пистолет тогда Евгений,
                Не преставая наступать,
                Стал ПЕРВЫЙ тихо подымать.
                Вот пять шагов еще ступили,
                И Ленский, жмуря левый глаз,
                Стал также целить — НО КАК РАЗ
                Онегин выстрелил...


       Это как замедленная киносъёмка: Женя внимательно следит за Вовой  и стреляет первым, как заправский ковбой. Жизнь – Merde, робя, но всё ж лучше, чем «сумрачной могилы сень»!
      А ведь оскорблённый Ленский был ПРОСТО ОБЯЗАН сделать первый выпад. Но его нерешительность, «лоховатость» – вот что его погубило!
      Всё верно. Судьба человека – это он сам!
 
   
                Тому назад одно мгновенье
                В сем сердце билось вдохновенье,
                Вражда, надежда и любовь,
                Играла жизнь, кипела кровь, —
                Теперь, как в доме опустелом,
                Все в нем и тихо и темно;
                Замолкло навсегда оно.


         «Смерть, сколько о ней не размышляй, рассудку не поддаётся».
                М.Фриш



         Печалясь о загубленной молодости, Пушкин пытается предсказать будущее поэта.

               
                Быть может, он для блага мира
                Иль хоть для славы был рожден;

            Но в конце концов останавливается на обыденной рутине:

                А может быть и то: поэта
                Обыкновенный ждал удел.
                Прошли бы юношества лета:
                В нём пыл души бы охладел.
                Во многом он бы изменился,
                Расстался б с музами, женился,
                В деревне, счастлив и рогат,
                Носил бы стеганый халат;
                Узнал бы жизнь на самом деле,
                Подагру б в сорок лет имел,
                Пил, ел, скучал, толстел, хирел,
                И наконец в своей постеле
                Скончался б посреди детей,
                Плаксивых баб и лекарей.


        Теперь очевидно: наш Рассказчик – коллега Ленского, тоже поэт, но не такой. Совсем другой. Пушкин ЛИРИК. А тот - нудник. Две большие разницы. Или четыре маленьких, как говорили в Одессе...


        А пленительная Ольга, прелестный цветок, созревший для единственного в мире жениха, как вскоре выяснилось, просто очень сильно хотела. Замуж.

               
 
                П У Ш К И Н  –  П Р О Р О К

                Так! равнодушное забвенье
                За гробом ожидает нас.
                Врагов, друзей, любовниц глас
                Вдруг молкнет. Про одно именье
                Наследников сердитый хор
                Заводит непристойный спор.



        Сравните:

И с меня, когда взял я да умер,
Живо маску посмертную сняли
РАСТОРОПНЫЕ ЧЛЕНЫ СЕМЬИ, -
И не знаю, кто их надоумил, -
Только с гипса вчистую стесали
 Азиатские скулы мои.
                В.Высоцкий

               
        Гений всегда Пророк. Даже если он явно «тю-тю», не от мира сего.

                XXXVIII   
   
                Увы! на жизненных браздах
                Мгновенной жатвой поколенья,
                По тайной воле провиденья,
                Восходят, зреют и падут;
                Другие им вослед идут...               

        Разве это не о Первой, Второй, Третьей мировых войнах?

        И, как все пророки, злобно осмеяный.

        «Подите прочь! Какое дело
        Поэту мирному до вас?»
                А.С.Пушкин               


        Так может действительно Светоч в Царстве Мрака сам «подгадал себе дуэль», как спел В.Высоцкий?
        Загадка!


                XL

                И чье-нибудь он сердце тронет;
                И, сохраненная судьбой,
                Быть может, в Лете не потонет
                Строфа, слагаемая мной;
                Быть может (лестная надежда!),
                Укажет будущий невежда
                На мой прославленный портрет
                И молвит: то-то был поэт!



        Одно совершенно ясно:  Пушкин – не Онегин! Наш РЕАЛИСТ, а тот ЭГОИСТ. Тоже две большие разницы!
        Счастье Поэта и его эшафот – «мыслить и страдать», не прятаться от «жестокого века» в футляр, а «мотать срок» по полной, на всю катушку: искать, вершить, грешить…
        Гореть!


   
               
                Г Л А В А    О С Ь М А Я

                Ф И Н А Л Ь Н А Я


      Вначале Поэт нежно и трогательно обращается к своей негасимой звезде, верному спутнику, своему счастливому и горестному Жребию.
      К Музе.
      Одушествля Её живительным «образом» милой сердцу Татьяны.
      Но, сочувствуя попавшему в переделку бесталанному своему герою и другу, вроде бы хочет вступиться за него, а получается убийственно точный слепок общественной морали.
      

                – Зачем же так неблагосклонно
                Вы отзываетесь о нём?
                За то ль, что мы неугомонно
                Хлопочем, судим обо всем,
                Что пылких душ неосторожность
                Самолюбивую ничтожность
                Иль оскорбляет, иль смешит,
                Что ум, любя простор, теснит,
                Что слишком часто разговоры
                Принять мы рады за дела,
                Что глупость ветрена и зла,
                Что важным людям важны вздоры
                И что посредственность одна
                Нам по плечу и не странна?




          Наконец долгожданный итог. Разумеется, неутешительный. Ведь из казино «Жизнь» с выигрышем не уходят.


                X

                Блажен, кто смолоду был молод,
                Блажен, кто вовремя созрел,
                Кто постепенно жизни холод
                С летами вытерпеть умел;
                Кто странным снам не предавался,
                Кто черни светской не чуждался,
                Кто в двадцать лет был франт иль хват,
                А в тридцать выгодно женат;
                Кто в пятьдесят освободился
                От частных и других долгов,
                Кто славы, денег и чинов
                Спокойно в очередь добился,
                О ком твердили целый век:
                N. N. прекрасный человек.


         Кого С ГОДАМИ не донимал этот самый ЖИЗНИ ХОЛОД?
         Где ещё найти столь образные, лаконичные, глубокомысленные откровения? Нигде!
 

         Роман летит к концу. К неотвратимой развязке.
         Итак. Наш герой, возвратясь из «путешествия», верней, добровольного изгнания, находит в Татьяне «разительную» перемену: из провинциальной барышни она преобразилась в светскую львицу, SUPERSTAR высшего Cвета. И неизвестно почему (Угрызение? Унижение? Утрата? Или вообще беспричинно? – надо озадачить психологов!)  несчастный с ужасом находит себя покорённым, порабощённым, размозжённым скоропостижным рецидивом безумного влечения. К замужней женщине.
        Странный ход!
        Но нам-то хватит ума не упрекать в этом Автора – пресловутая «логика жизни», где вы когда-нибудь её видели?

       В скобках.
       Преображение, «двуликость» (не путать с двуличием!) художественного образа появилась давным давно, видимо, на заре времён. Так Искусство трактует противоречивую, неоднозначную природу человека. Две ипостаси находим у Фауста, Гамлета; метаморфозу, раздвоение  претерпевают персонажи Апулея, Достоевского, Толстого, Булгакова, Шукшина…

      Так же загадочно и необъяснимо нас потрясают перемены на портретах давно ушедших людей. Всё зависит от времени года, суток, душевного настроя…

      Да сколько примеров пресловутого «дуализма», замучишься перечислять!
      Самый наиярчайший:               

              Я, как раненный зверь,
              Напоследок чудил:
              Выбил окна и дверь
              И балкон уронил.
   
        И там же:
 
             ...Если правда оно -
                Ну хотя бы на треть, -
                Остается одно:
                Только лечь помереть!
                В.Высоцкий

        Тут тема нескольких монографий, я вас умоляю!
        Только Павка Корчагин тут не при чём. Этот монолитен, словно окаменевшая на стационарной орбите какашка.
        Скобки закрыты.

        Стало быть, влюбился! Что вдруг?

        Да всё то же - «Нет такого абсурда, который не возможен в отношениях между мужчиной и женщиной»
                Ф.Дюренматт.

        Мудрено, нелогично, но… художник (как и клиент) всегда прав, сейчас его выбор – закон маятника.  Тем более, мы опять увлеклись: ведь персонажи романа вымышлены, виртуальны, а правда искусства и правда жизни – снова две большие разницы. Или всё те же четыре маленьких.

       «Над вымыслом слезами обольюсь»
                А.С.Пушкин
       Гений попал в цель!

       Но стоит ли нам, смертным, размышлять, в чём же конкретно отличие жизни, от её отображения – насмешливое проклятие кривого зеркала – ведь это, поверьте, муторнее китайской головоломки, абсолютно неразрешимой, и, разумеется, с бесконечным множеством решений…
       А иначе – какой интерес?
 
       Лучше отвлечёмся ещё одной шалостью Гиганта, исполненной небрежным мазком, с присущим только ему изяществом. Итак.

                Сомненья нет: увы! Евгений
                В Татьяну как дитя влюблен;
                В тоске любовных помышлений
                И день и ночь проводит он.
                Ума не внемля строгим пеням,
                К ее крыльцу, стеклянным сеням
                Он подъезжает каждый день;
                За ней он гонится как тень;
                Он счастлив, если ей накинет
                Боа пушистый на плечо,
                Или коснется горячо
                Её руки, или раздвинет
                Пред нею пестрый полк ливрей,
                Или платок подымет ей.

       Всё вроде безупречно. Но «перемотаем» назад и вчитаемся повнимательнее. После слова «раздвинет» мы невольно сбиваемся на ритмической паузе, ибо предчувствуем нечто некошерное. По смыслу: сначала «коснётся» – «её РУКИ», а затем «раздвинет», само собой, невольно, «напрашивается» не что иное, как «её  НОГИ».
       
          Типа:
          дядя – тётя,
          право – лево,
          дальше – ближе,
          сильно – слабо,
          мама – папа.
            
        Эти неосознанные «ортоаналогии» (пардон за корявый термин!) заложены в нас с детства. 
        Что за хамский намёк???
        Глупый вопрос. Наверняка увлёкшийся Рассказчик услужливо предвосхищает тайные желания героя… впрочем, он тоже влюблён… мечтать вообще-то не вредно… но, когда вдруг видит, что непоправимо и позорно влип (одно дело – коснуться руки и совсем другое раздви… тьфу, занесло!) в самый последний момент с блестящей находчивостью выкручивается из двусмысленного каламбура:


                …раздвинет (???)
               Пред нею…  (???) …пёстрый  ПОЛК  ливрей (!!!)

      Фууууу, пронесло…
      Попробуйте где-либо отыскать столь изощрённую игру! Может, у И.Бродского?


      Ладно, проехали!
      Стало быть, мы находим героиню неузнаваемой.

                Князь подходит
                К своей жене и ей подводит
                Родню и друга своего.
                Княгиня смотрит на него…
                И что ей душу не смутило,
                Как сильно не была она
                Удивлена, поражена,
                Но ей ничто не изменило:
                В ней сохранился тот же тон,
                Был также тих её поклон.

                XIX

                Ей-ей! Не то, чтоб содрогнулась
                Иль стала вдруг бледна, красна…
                В ней даже бровь не шевельнулась,
                Не сжала даже губ она.

         Потрясающая женщина! Так которая - Идеал? 

         Дураки! И та, и эта! И Александр Сергеич влюблён в обеих!               

                Простите мне, я так люблю
                Татьяну бедную мою!

         Признаётся он нам (кому же ещё?!?),

         Итак, изнывающий от скуки сноб неожиданно и скоропостижно пленён, порабощён! Ох, худо ему… Да, Автор берёт героя «за зебры», на излом, к тому же в самом больном месте, чтоб искры со слезами брызнули – только так обнажается анатомия души!
        Кстати, так же проверяется настоящий писатель, сроднившийся с героем, любящий и прощающий его.
       
        Таня в двух лицах.

        Обворожительна, правда. Потому, что сама же себе противоречит! Вот уж, поистине цельный характер! Так за это Пушкин и боготворил слабый пол!

        «Их непостоянство, а значит волшебство…»
                М.Фриш

         
                Уже ль та самая Татьяна,
                Которой он наедине
                В начале нашего романа
                В глухой, далёкой стороне
                В благом пылу нравоученья
                Читал когда-то наставленья, -
                Та, от которой ОН ХРАНИТ
                ПИСЬМО, где сердце говорит,
                Где всё наруже, всё на воле,               
                Та девочка... иль это сон? ...
                Та девочка, которой он
                Пренебрегал в смиренной доле,
                Уже ли с ним сей час была
                Так равнодушна, так смела?


         (Позвольте, есть проблема: получается, ПИСЬМО ТАНИ У ОНЕГИНА. А как же
         «вещдок», которым «не может начитаться» - смотрите выше! - сам автор???   
         Пардон, товарищи, так где же, собственно, танины каракули?
 
         Накладка, ляп? Исключено!

         Нет, возможно, вот что. В своей бурной скитальческой жизни поэту некогда
         посчастливилось САМОМУ открыть красоту, глубину, совершенство
         человеческой души. И это окрылило, озарило  гения...
         Повторяю, возможно.)
               

        И вот наш герой, заядлый баловень судьбы, этот взгромоздившийся над людскими страстишками белоручка, неустанно зевающий умник, вечно следуя девизу: «Нам, татарам, хата с краю!» вдруг прозревает. Исцеляется, привитый ядом любовной лихорадки. Начинает бестолково шевелиться, мельтешить. Но нелепость робких ухаживаний очевидна даже со стороны: ни благосклонности предмета вожделения, ни ревности мужа не следует. Голяк!
      

       Плевать! Чего б не напортачил Боженька – к лучшему: замшелый, заскорузлый Онегин (чудеса!), как говорят тюремщики, «встал на путь исправления».
 
       Но, видать, поздновато… Дорога ложка к обеду.
       Да-с, Автор безжалостен к  своему герою, месть «за бесцельно прожитые годы» обрекает каяться и страдать по-чёрному, как живописца в «Портрете» Гоголя.

       Здоровьишко ни к чёрту, и горемыка, отчаявшись, пишет княгине чуть не прощальное послание.
       Покаянное…

                Я мыслил, воля и покой – замена счастья.
                Боже мой! Как я ошибся, как наказан!

         Ответа нет.   
         Остаётся одно – залечь в депрессон в свою берлогу, на зимовку.
 
         Пациент крайне подавлен психологически, а говоря нормальным языком, просто «сносит крышу».

                То были тайные преданья
                Сердечной, темной старины,
                Ни с чем не связанные сны,
                Угрозы, толки, предсказанья,
                Иль длинной сказки вздор живой,
                Иль письма девы молодой.

        Кстати, доказано – бред, сон, наваждение – ключ от писательского стола. Если, конечно, мастер пера настоящий и стоющий. А не списывает, как большинство шелкопёров, бредятину с потолка. Или, что менее позорно, с ИНТЕРНЕТА.
        Да, ключ. Но не код аккаунта! Код даётся только кодом!

               
                И постепенно в усыпленье
                И чувств и дум впадает он,
                А перед ним воображенье
                Свой пестрый мечет фараон.
                То видит он: на талом снеге,
                Недвижим юноша лежит,
                И слышит голос: что ж? убит.

        Вимдимо, Рассказчик догадывается, что в глубине души (Сверх Я) раскаянье за убийство друга гложет, жжёт Евгения гораздо сильней, чем ему кажется; ведь в письме к Тане читаем «несчастной жертвой Ленский пал» – почти отстранённо, как о погибшем в ДТП.
         
        Очень возможно, он слышит укор Ленского из Преисподней: «Что, брат, теперь завидуешь? А как же! Мёртвые-то сраму не имут…»

       
       Чтоб покончить с тёмной темой возьмём сон Татьяны. Медведь, шаткая скамья… Поднеси это на блюдечке Фрейду – запрыгал бы от счастья старик.
       Ещё одна монография.
      
       И вот, наконец, дождались. Автор сводит «сладкую парочку» в финал-апофеозе.
       Теперь слушатель Евгений. Действительно, в начале исповеди Таня произносит странную фразу

                Онегин, я тогда моложе,
                Я ЛУЧШЕ кажется была


        Слово ЛУЧШЕ означает в её устах девственность, непорочность. Отдавшись нелюбимому, она ощущает себя осквернённой, виновной.
        Прежняя Таня не в силах забыть, простить давнюю боль…
       
                Когда припомню взор холодный
                И эту проповедь               

        А потом вдруг 

                В тот СТРАШНЫЙ час
                Вы поступили благородно,
                Вы были правы предо мной
                Я благодарна всей душой…

       Это опять не светская львица, а одинокая мечтательница. Но та же цельность натуры! Не зря же сам Пушкин и его злосчастный друг (муж не в счёт!) влюблены в прекрасную незнакомку. Оба! Но какие же они сами-то разные!

        А эта исповедь:    
               

                XLVI

                А мне, Онегин, пышность эта,
                Постылой жизни мишура,
                Мои успехи в вихре света,
                Мой модный дом и вечера,
                Что в них? Сейчас отдать я рада
                Всю эту ветошь маскарада,
                Весь этот блеск, и шум, и чад
                За полку книг, за дикий сад,
                За наше бедное жилище,
                За те места, где в первый раз,
                Онегин, видела я вас,
                Да за смиренное кладбище,
                Где нынче крест и тень ветвей
                Над бедной нянею моей...

         Да, бесспорно, крик души самого Поэта.
         

         И последняя мольба:      

                Я вышла замуж. Вы должны,
                Я вас прошу, меня оставить;
      
 


                Она ушла. Стоит Евгений,
                Как будто громом поражён.
                В какую бурю ощущений
                Теперь он сердцем погружен!   


            
        Стоп! Суду всё ясно. Присяжные единодушны: высшая мера! И поделом ему, выпендрёжке!
        Но вот что смущает: «ГРОМОМ поражён… В БУРЮ погружён»
        Что - вдруг? Отчего такое потрясение?
        Да, всё верно, ему отказано. Бесповоротно. Но разве ожидалось что-либо иное?
        Может быть причина онегинского шока прямое оскорбление – заведомо несправедливое обвинение в подлости?

               
                Что ж ныне
                Меня преследуете вы?
                Зачем у вас я на примете?
                Не потому ль, что в высшем свете
                Теперь являться я должна;
                Что я богата и знатна,
                Что муж в сраженьях изувечен,
                Что нас за то ласкает двор?
                Не потому ль, что мой позор
                Теперь бы всеми был замечен,
                И мог бы в обществе принесть
                Вам соблазнительную честь?

       Обидно конечно, но Евгений и к этому был готов. Его первое послание:

                Какому ЗЛОБНОМУ веселью,
                Быть может, повод подаю.

          Но отчего же всё-таки столь глубокий ступор? Отмотаем-ка назад! Чего он алкает? В чём заклинает возлюбленную?

                Нет, поминутно видеть вас,
                Повсюду следовать за вами,
                Улыбку уст, движенье глаз
                Ловить влюбленными глазами,
                Внимать вам долго, понимать
                Душой все ваше совершенство,
                Пред вами в муках замирать,
                Бледнеть и гаснуть... вот блаженство!

         То есть? Герой жаждет лишь, чтоб вожделенный Идеал (всего-то навсего!) соблаговолил ему «пребывать в том же пространственно-временном Континууме». Ни грамма больше!!!
         Так? Так. А что слышит в ответ?

               

                А нынче! — что к моим ногам
                Вас привело? ТАКАЯ МАЛОСТЬ
               
       Не верит ни на грош! Замужнюю, видите ли, Даму возмутительно дерзко домогаются! И называет чувство Евгения

                ОБИДНОЙ страстью (!?!)

      Так можно назвать низменную похоть, но чувство Евгения?.. Конец Света, ей богу!

      
      А? Так что всё это значит? Ну? Ну, смелее! Правильно!

      

                О Н А   Н И Ч Е Г О   Н Е   П О Н Я Л А ! ! !

      
     Вернее, поняла «в меру своей испорченности», как та сверхдобродетельная старая дева, которая стеснялась выходить на улицу. Ведь там мужчины! Но они же все одетые! Да, одетые, но под одеждой-то все как один – ГОЛЫЕ…   
     Что же это получается? У Евгения платоническая страсть, а у Татьяны самая что ни на есть плотская!
     Если кто ещё сомневается, вот:


                Я вас люблю (к чему лукавить?)
                Но я другому ОТДАНА,
                Я буду век ему ВЕРНА.
               

     Речь явно о сексе. Так вот, что несчастного в столбняк и ступор загнало! Именно это! Именно это!

     Ну? Что же в сухом остатке? Ветеран-сердцеед уповает в «безвинных помыслах» к «чувственному слиянию», а провинциальная недотрога явно предпочитает другое, «телесное»!

      Однако, рокировочку провернул нам Маэстро!
      Представляете? Завзятый «ходок» стал пай-мальчиком, а «синий чулок» ему не верит. Неужели случайно?

      Скобки.
      Один из бесчисленных парадоксов Искусства – художник всегда подозревает, что слепо-преклонённая завистливая толпа просто не способна его понять, а благодарные потомки, как бы на зло, находят в произведении даже больше, чем было задумано!
      Это закон.
      Одухотворённое прочтение текста открывает глубины, неведомые даже автору.
      В случайных, небрежных мазках полотна мы прозреваем больше, чем видел живописец.
      Скобки.

      Но здесь Гений творит сознательно, хоть и «под дымовой завесой».   
         
     (Один человек предложил своей избраннице руку и сердце по телефону. «Слушай, давай дружить!» - «Давай, конечно!» - «Нет, ты не поняла, давай дружить ВМЕСТЕ!») 

            А эта более чем удивительная фраза

                Как с вашим сердцем и умом
                Быть ЧУВСТВА МЕЛКОГО Рабом…
               

      не может, не должна оскорбить, добить беднягу - это SOS невыносимой потери, душевного разлада... 
            Да, гениальный Сочинитель постиг смятение Героини: «МЕЛКИМ ЧУВСТВОМ» она пытается заклеймить СВОЮ нежданную, роковую, греховную жажду...
           Но...
         

                Я буду ВЕК ему верна. 
            

       Разумеется, Татьяна негодует даже от кощунственной мысли об измене. Ещё чего не хватало! Одному – баловство, другому – клятвопреступление…

       Но эта «потайная лазейка» не случайность, это явно задумано Автором: внезапно из плоской картинки «Несчастливая любовь» в наших руках взрывается трепещущий клубок переплетённых смыслов.
       Начиная с самого простого – физиологической разницы между мужчиной и женщиной; плюс в накрутку, по нарастающей: исторические, социальные, этнографические, семейные, производственные, психологические  противоречия.
      И это в сочетании с «грозным как Космос влечением полов» (А.Толстой); а во всех Писаниях всех времён и народов что нацарапано? Что быть Адаму с Евой как иголка с ниткой, как два сапога – пара, как одна Сатана!               

      Опять художник ломает банальность об колено – только тогда наружу брызнет Истина! 

                О люди! все похожи вы
                На прародительницу Эву:
                Что вам дано, то не влечет,
                Вас непрестанно змий зовет
                К себе, к таинственному древу;
                Запретный плод вам подавай:
                А без того вам рай не рай.

               
      Аааааа, так вот она, ваша любимая Любовь! Высшее
достижение, гордость, награда, ипостась Разума людского! Да уж не помешательство ли это? Приторный дурман? Ведь влюбляемся не в объект-субьект, коего не ведаем, а в воображаемый, сотворённый по собственному образу и подобию Идеал! По сути дела, в самих себя!..
      Абсурд ведь, господа!

      Скобки.
      Вот только эта абсурдность, иррациональнось природы Человека, взаимоисключающая борьба разных начал (то, что в просторечии называют законом подлости, правилом бутерброда и т.д.) да-да, та самая «непруха» - и есть установленный (возможно ещё до нас) Миропорядок Хаоса.
      Именно эта абсурдность, иррациональность, противоречивость Человека, стала, по утверждению С.Лема, предпосылкой проблеска Сознания да и вообще Прогресса.
 
      Скобки.
      О, Прогресс, наша цель, надежда и гордость! Так веди, веди нас «сквозь тернии и звёзды» прямиком к гибели Цивилизации.
      Да не каркай, ты, олух!
      Нет, буду! Буду! Восхваляя Разум, даже осмелюсь предположить, что МЫСЛЯЩАЯ МАШИНА уже на подходе, скоро затарахтит, забубнит. Уж это-то не за горами: трудновато, но всё же реально – из множества решений логикой отыскать самое дельно-толковое.
      Но это всего лишь ИТЕЛЛЕКТ. А вот с Искусственным РАЗУМОМ, друзья, придётся прилично подождать: ведь избрать из тысяч идиотских решений самое, казалось бы, ни к селу, ни в Красную Армию - на это способен (пока) только Царь Зверей!
      Примеры? Оглянись, не ленись!
 
      Ну, тут, как говорится, вилами по воде. Не зря один умный спорщик возмутился. Какая, к лешему, иррациональность? Нам, Человечеству, удалось (ДАЖЕ!) забросить зонд аж на кольцо Сатурна! Ну? Представляешь, какой триумф Разума? Какая ЛОГИСТИКА!
      На что другая спорщица, подумав, возразила. Н-да, это триумф. Техники. То есть ИНТЕЛЛЕКТА. Бесспорно. А вот если б Человек использовал свой (а пусть даже, к лешему, искусственный) РАААААЗУМ, то наверняка услышал бы следующее: «Да на хрена тебе этот Сатурн сдался, а? Живи себе и радуйся, дружище!»
      Скобки.

      Так вот именно теперь, когда все танечкины-женечкины надежды  рухнули в тартарары, нас можно посвятить в величайшее таинство. И что характерно, «озвученного» не героем, а страдалицей-княгиней – теперь мы слышим самую глубинную, самую проникновенную, наиболее общечеловеческую сущность всех времён и народов:


             А  С Ч А С Т Ь Е   Б Ы Л О   Т А К

                В О З М О Ж Н О,  Т А К   Б Л И З К О


      
               
       А мы-то, простаки, верили, что чистая, «невинная» любовь Ленского несовместима с плотским, «греховным» влечением Ольги. А оказывается, и то и другое растёт из одного места!
      Вот ещё один парадокс.

      Выходит, счастье всё-таки возможно, как мечта, как незаслуженный дар, мгновенно утекающий сквозь пальцы… надо просто как-то очиститься, воспарить? А может, пожертвовать самым дорогим? Но кем? Может, собой?
      И лишь тогда… нечаянно…


                С Л И Ш К О М   Р А Н Н Ю Ю   У Т Р А Т У
               
                И    У С Т А Л О С Т Ь


       Так для чего мы родимся на свет? Унавозить почву и испариться?


                XI

                Но грустно думать, что напрасно
                Была нам молодость дана,
                Что изменяли ей всечасно,
                Что обманула нас она;
                Что наши лучшие желанья,
                Что наши свежие мечтанья
                Истлели быстрой чередой,
                Как листья осенью гнилой.




                Я   Н Е   Л Ю Б Л Ю !


                XII

                Предметом став суждений шумных,
                НЕСНОСНО (согласитесь в том)
                Между людей благоразумных
                Прослыть притворным чудаком,
                Или печальным сумасбродом,
                Иль сатаническим уродом,
                Иль даже демоном моим.
                Онегин (вновь займуся ИМ),   


        Так о ком тогда сетует Автор? Конечно, о себе самом! НЕСНОСНО ему!


        Также нестерпимо, тесно, душно было и Лермонтову, Некрасову, Пастернаку.

        Скорбный список бесконечен.

        Радищев, Есенин, Булгаков, Высоцкий.

        Каждый может его пополнить.

        Грибоедов, Саша Чёрный, Пильняк, Твардовский.

        В какой ещё Державе родится столько талантов!

        Гоголь, Чаадаев, Шевченко, Войнович.

        В какой ещё Державе самозабвенная травля талантов - национальный спорт, всенародный вечный Карнавал!

        Короленко, Чуковская, Довлатов, Бродский, Цой.

        С идейными легашами и бесстрастными статистами!

        Гиляровский, Ахматова, Зощенко, Даниэль, Галич…

        Список бесконечен.
   
        Мандельштам, Бабель, Квитко, Маркиш...

        Это лишь вершина Айсберга…

        Алешковский, Солженицын, Растропович...

        Дописывайте! Дописывайте!

        Платонов, Синявский, Некрасов...

        Беспамятство - каникулы non stop...
 
        Слепаков, Макаревич, Сафронов...
   
        Дальше!   




         С У Ж А Е Т С Я   К Р У Г  Н Е  П Р О Р В А Т Ь  М Н Е  К О Л Ь Ц А


       И опять: предвидел ли Поэт собственный финал, как Веничка Ерофеев? Его рисунки на полях рукописи. Загадка, повторяю. Может быть всё сложнее, как в «Основном Инстинкте»?
       Его кредо, путеводная звезда – не житейская пошлятина «плюй на всё и береги печень!», а благородное «двум смертям не бывать, одной не миновать!»


                Покамест упивайтесь ею,
                Сей ЛЁГКОЙ ЖИЗНЕЮ, друзья.
                ЕЁ ничтожность разумею
                И мало к НЕЙ привязан я. 


        Финал всегда тяжек. По умолчанию.
       
        "Чёрт догадал меня родиться в России и с талантом!"
                А.Пушкин 1836
 
        Поэт сохраняет достоинство, присутствие духа в самые крутые времена: творческую перестройку, утрату друзей, крах свободомыслия, «опеку» ФСБ, зловоние «светской черни», ревность к «блеску» Натали, собственные интрижки, карточные долги; неумолимо тает мечта вырваться из «золотой клетки», презренного мундира камерюнкера, вознестись на волю, «туда, где гуляет лишь ветер да я»…
        И вдруг - шанс в последний раз испытать Судьбу, в которую верил, последним разящим ударом сжечь мосты и уйти Победителем, несломленным, неповерженным…

        «С точки зрения милосердия смерть хороша тем, что кладёт конец
        старости.
        Смерть, упреждающая одряхление, более соевременна, чем смерть,
        завершающая его».
                Жан де Лабрюйер      

        «Солнце русской поэзии» (Жуковский), а по совместительству «невольник чести» (Лермонтов), бросает вызов враждебному миру и побеждает.
 

         
         П Р О Щ Е Н И Е   И   В Е Ч Н Ы Й   П Р И Ю Т 
               


                Кто б ни был ты, о мой читатель,
                Друг, недруг, я хочу с тобой
                Расстаться нынче как приятель…

               
                Надолго… навсегда.


                Засим расстанемся, прости.
               
               
                Я с вами знал
                Все, что завидно для поэта:
                Забвенье жизни в бурях света,
                Беседу сладкую друзей.
                Промчалось много, много дней
                С тех пор, как юная Татьяна
                И с ней Онегин в смутном сне
                Явилися впервые мне —
                И даль свободного романа
                Я сквозь магический кристалл
                Ещё не ясно различал.

               
       Так мы и знали! Оказывается, вся прерванная на полуслове драма, столь же правдивая, сколь и романтичная – просто-напросто выдумка, вымысел Сочинителя.
       И всё.
 
       То есть, почти. Но не совсем:


                А та, с которой образован
                Татьяны милый Идеал
                О много, много  рок отъял!


       Извините, дорогие, но я могу лишь чуть приподнять покров моей сокровенной тайны, это никого не касается…
                Навеки ваш
                Сочинитель   



                А   В С Ё  Ж Е...

       А может не Евгений, а Таня - главный Герой пушкинского шедевра? А?


                ... меня оставить.
                Я знаю, в вашем сердце есть
                И гордость, и прямая честь.
                Я вас люблю. К чему лукавить...


       Ведь она - образ высочайшей нравственности, бесконечной жертвенности. На что способен только слабый пол, дарующий Жизнь, проклятый Религией?..

       


        Последние слова романа в стихах -

               
                З А В Е Щ А Н И Е   П О Э Т А 
 
                Блажен, кто ПРАЗДНИК ЖИЗНИ рано
                Оставил, не допив до дна
                Бокала полного вина,
                Кто недочёл  ЕЁ РОМАНА
                И ВДРУГ суметь расстаться с НИМ,
               
                Как я с Онегиным моим.


                к  о  н  е  ц




        Ну, и какой козёл прокукарекал, что Роман не закончен?

        Очень даже закончен, бесподобно закончен!

        Вот вам Онегин, вот вам Пушкин.

        Самобальзамирование – смерть.

        Самосожжение – жизнь.



                Но гениальный всплеск похож на бред,
         В рожденьи смерть проглядывает косо.
         А мы всё ставим каверзный ответ
         И не находим нужного вопроса.

                В.Высоцкий

      
         На этой вот обнадёживающей ноте поспешу откланяться…


                30.9.14