Парадный вход
находит пару свободных мест
и норму твоих истерик за год
без хлеба съедает в один присест.
Кивает паре знакомых лиц,
раскрыт улыбкой едва-едва.
Прикрывшись ширмой густых ресниц,
волкам голодным смотреть давай,
как он сутулится над столом,
как он закатывает рукав
и как заносит свой взгляд, как лом,
столы соседние обыскав.
Сидишь белее больничных стен,
глотаешь воду свою как деготь.
Если не хочешь узнать вестей –
почтовый ящик не надо трогать.
Вот он к губам прислоняет чай,
вот исписал карандашный стержень.
Смотреть пытаешься невзначай,
но все никак не выходит реже.
Своим киваешь – все хорошо -
улыбка, смех, показной покой.
Глазами тысячный раз скриншот,
и стол расплавился под рукой.
Сидишь как в ножнах. Ещё не бой.
И он, задумчивый как ученый,
тебя не видит. А над тобой
давно уже потолок копченый.
Обваливается усохший пол,
стена, давя, подпирает темя.
Под креслом дюжина злых шипов,
мне б рассказать, да сижу не с теми!
Они услышат – поднимут шум,
прошарят взглядом до барных стоек
и скажут: «Детка, не кипишуй…»
и вечное: «Он тебя не стоит!»
Я ненавижу вас – судей скорых,
не ворошите стословный прах
о наших прерванных разговорах
и недоеденных вечерах.
Сквозь скверный хохот и звон бутылок
через треть зала и два ряда
глазами жарю тебе затылок,
и ты почувствуешь, как всегда.
Глазами встретились – лед и лед –
я эту сцену уже не вырежу.
Заметил. С курткой сюда идет.
Подруге шепотом: «Как я выгляжу?»
Февраль 2010
Свидетельство о публикации №114093004810