У нас накурено

У нас накурено.
Даже очень-
Не видно собеседников.
Их тел,
Их лиц.
Не видно в руках телефонов,
Пепельниц и таблиц.

Не видно тропы,
По которой идут на заре
Все усталые дяди и тёти
В нынешнем сентябре.

Не видно,
Как упала слеза
И разбилась о камень.
Поднимался.
Не падал- слезал.
Иду.
Только прямо.

Накурено.
Никто не поддаст
Кислорода.
Дышать тяжело,
Но пока возможно,
Последний источник
Не пропит,
Не продан.

Там, вдалеке-
Фонари,
С почти севшими аккумуляторами.
И все проходят,
Шумят,
Но нет остающихся рядом.

Обременённый кредитом,
Уставший,
Сдающий бутылки,
Плазму.
Греется о мечты.
Страшно.
Не видно пути.
И дорогу уже стыдно спрашивать.

В зеркале нет серебра.
Отражается дым-
Грешный и безобразный.
Дым из людей исходил,
Каменел,
Обрастая каркасом.

Далеко идти,
Узелок просырел,
Но всё же тянет и манит.
Накурено.
Не видно пути,
Потерялся,
Как ёжик в тумане.

Залетала порой шаурма,
Коньяк канистровый
Щеголял в голове.
-Мам, прости,
Возможно,
Я был не прав,
И я даже не человек.

Тут очень душно,
И оценить практически
Невозможно.
И время,
И мягкость подушки,
И сладость того
Мороженого.

Цемент в черепной коробке,
Усталость струны,
Запах новогодней петарды.
Пройденный путь короткий,
Я усну,
Сжимая лишь яркие
Кадры.

У Вас накурено.
Не утопая, сжигая
Слова на пути.
Немного трудно,
Знаю.
Сомнительно.
Но, согласись, интересно,
Что ждёт впереди.

И слёзы ребенка
Отпрыгнут
Легко от ресниц,
Как от батута.
И, обернувшись в клеёнку,
Утопятся страхи,
Увеличенные под лупой.

Я открываю окно,
Дышите.
Холодный ветер.
Свинцовую тяжесть раздумий
Я увезу
С собой
На карете.