Офис АТ

Солнышко ясное закатилось на гору,
Девушка прекрасная отрыла магазин,
Вывеска «Молчание» озарилась светом,
Двинулась вся очередь покупать свой стыд.

Девушка сидела, рассматривая гадости,
Льющихся потоком из человечьих глаз,
1000 серебряных (все её уроки),
Каждый приготовил в грязных кошельках.

Нежно из «великих», «знатных» и «почётных»,
Девушка молчанием творила красоту,
Зажигались свечи от каждого урода,
И горели сально белым молоком.

В каждом тихом омуте измученной души,
Освобождая сны,
Прыгал человечек, распутывая космы,
Они шипели гадостно и уходили в быль.
Другие распрямлялись, светлые, уставшие,
И чуден был их мир.

Ровно в пять, под солнышко,
Под его восход,
Девушка вставала, затухали свечи,
И Люди расходились в приветливую ночь.

Все шли…
Кто просто в нежной радости,
Кто тихо песню пел,
Кто в великом празднике, из получивших душу,
Рассматривал в мечтаниях
Новый свой удел.
Солнышко ясное закатилось на гору,
Девушка прекрасная отрыла магазин,
Вывеска «Молчание» озарилась светом,
Двинулась вся очередь покупать свой стыд.

Девушка сидела, рассматривая гадости,
Льющихся потоком из человечьих глаз,
1000 серебряных (все её уроки),
Каждый приготовил в грязных кошельках.

Нежно из «великих», «знатных» и «почётных»,
Девушка молчанием творила красоту,
Зажигались свечи от каждого урода,
И горели сально белым молоком.

В каждом тихом омуте измученной души,
Освобождая сны,
Прыгал человечек, распутывая космы,
Они шипели гадостно и уходили в быль.
Другие распрямлялись, светлые, уставшие,
И чуден был их мир.

Ровно в пять, под солнышко,
Под его восход,
Девушка вставала, затухали свечи,
И Люди расходились в приветливую ночь.

Все шли…
Кто просто в нежной радости,
Кто тихо песню пел,
Кто в великом празднике, из получивших душу,
Рассматривал в мечтаниях
Новый свой удел.