Давно, наверно, не было войны...

Давно, наверно, не было войны…
Так, как тогда, давно мы не едины:
чуть что не так, – развод… Уж полстраны
не раз свои сменили «половины».

…Безногие, безрукие – в цене
у баб после Отечественной были.
Сломавшие  хребет большой войне –
не ангелы – курили, водку пили…

И, в  ЗАГС зайдя, а чаще в сельсовет,
где не звучали марши Мендельсона,
брак заключали до скончанья лет,
о личном счастье миру не клаксоня.

И, как в войну, опять «одна на всех…»
судьба была, и, как в войну, считали,
что корка хлебная на выброс – это грех,
хоть никаких «скрижалей» не читали... 

Качнулся колокол времён… «Златой телец» –
в ранг возведён любимого кумира.
Бессмысленны скрижали… И Творец
из душ людских их от позора вырвал:

«Жируйте, тешьте бешеную плоть!
Ликуйте в вакханалии разврата!
Пластический хирург, а не Господь,
теперь ваш бог, творец – исчадье ада;
кромсая тело, душу режет он,
лишает чадо ангельской защиты.
У женщин нет мужей, а у мужчин нет жён,
а дети их – сплошные «троглодиты»…
 
Покрепче мог бы выразиться Бог,
взирая на сегодняшнюю паству.
Но, говорят, «сапожник без сапог»,
а царь, бывает, стало быть, без царства.

Такая жизнь, как будто все спешат
насытиться, нажраться до отвала,
вперёд на десять жизней –  а душа!? –
того и этого,.. всё мало, мало, мало –

жены одной и мужа одного? –
Куда там! –  «Обновила» баба «попу»
и думает: «На это вот «новьё»
да не найти мне помоложе чтобы?..».

…Когда морщины скорбные траншей
изрежут нашу землю по живому,
мы будем вновь кормить окопных вшей,
а вы – «пахать» за пайку дрожжевого.

И слаще будет хлеб небесных манн,
И станет ваша «жо…» модней модельной,
И будет вам бесчувственен обман,
И полон чувств «конвертик» из-под Ельни.

И, в темноте укачивая дочь,
Бернеса вспомнишь голос с хрипотцою.
И не такой уж тёмной станет ночь,
любовью озарённая отцовой.

…Давно, наверно, не было войны…
Так, как тогда, давно мы не едины:
чуть что не так, – развод… Уж полстраны
не раз свои сменили «половины».