Её вещая красота

      Проходит время, осени перелистываются одна за другой, как листки календаря. И мы по-новому воспринимаем те стихи, которые были опубликованы прежде. По неведомым законам поэзии они вырастают из прошлого и становятся рядом с нами, радуя не поблекшей от времени свежестью. Именно эти мысли пришли мне в голову, когда я заново перечитывала подборку стихотворений Дмитрия Гавриленко в одном из "осенних" номеров журнала "Юность" (2004 год, №10, стр. 51 - 53). Его поэзия становится всё более популярной в интернете, но меня заинтересовала именно эта подборка.
      За окном начинался листопад, шорох падающих листьев не был слышен, а в мою комнату он ворвался музыкой магических в своём очаровании строк:
                *  *  *
               В  небесах – опустевшая синь,
               Полетела листва на опушки.
               Знаю я, что от горьких осин
               Горьковаты подружки-волнушки.
               Но светло и просторно в лесу,
               Будто солнце весну воскресило.
               Здесь не волка спугнешь, не лису,
               А раздетую осень России.
       Классическая восьмёрка. Ни названия, ни эпиграфа. Вот она, родная природа (поневоле вздохнув, я посмотрела на золотистый листок на подоконнике). Да, "опустевшая" поразительный эпитет. Синь действительно опустела, гляжу минуту, вторую, третью - ни птиц, ни грозовых облаков, которые летом появлялись неизвестно откуда. Я порадовалась зоркости поэта Дмитрия Гавриленко, умеющего взять от природы необходимую в стихотворении черту.
       Здесь нет не только лишних слов, но и звуков. Во второй строке три раза повторяется "л", по-особому сцепляя слова, давая почти физиологически ощутить этот полёт. Листва устилает опушки, потому что сначала на них набрасывается шальной осенний ветер.
       Я как будто увидела затаённую улыбку автора, знающего, откуда у "подружек-волнушек" появилась горечь. В лесу всё взаимно связано, надо лишь обнаружить незримую связь. Дмитрий Гавриленко делает это легко и, казалось бы, беззаботно. Горечь осин необыкновенная, однако, чтоб ощутить её, надо попробовать белую древесину или зеленоватую кору на зубок. Тогда всё станет ясно. Мы не будем сомневаться, что и волнушки с мохнатыми краями, растущие поблизости, тоже впитали эту горький сок.
       Поэт, скрывая улыбку в конце первого четверостишия, широко улыбнулся в начале второго. "Светло и просторно" - ничего более точного об осени в лесу я не читала, даже не помышляя, что три слова могут выразить самую суть. А Дмитрий Гавриленко ещё усиливает её сравнением с весной, христианским глаголом "воскресило". Согласно древним поверьям, солнце само воскресает весной, а здесь оно "весну воскресило".
       Мне представляется: мастерство автора заключается как раз в ступенчатом наращивании семантической оболочки стиха, в его укрупнении, постепенном "уходе" от пейзажа. Поэтому тема света и простора завершается одиночеством осени, раздетой ветром, за которым я почувствовала стихию, так как стихотворение заканчивает "раздетая осень России". Это вовсе не одно и то же в сравнении с "раздетой осенью". Стихия вовлекает в свою воронку не только пейзаж и вещую красоту нашей природы.
                Галина Ханецкая