Сейшн в новолуние

               

Я пою про рощу баобабов, где костры горят и барабаны бьют.
В небе желто-черном, сине-красном, баобабы Гимны Африке поют.
«Мамонт-ствол» дерева безумца, башней странной,  словно  мавзолей,
Врезался, вкрутился в  небо  Сенегала  баобабовой магической клешнёй.

Говорила мне одна дивчина, что под  каждым деревом –   инструкция и клад!
Ах, как здорово  усесться на вершине и пропеть   про клад и баобаб.
Здесь  живут на ветвях  попугаи,  они песенки французские поют,            
В белых перьях, с бубном и гитарой, сейшн  в новолуние устраивают тут…

Я пою про рощу баобабов, что приснилась в тот еще четверг,
Баобабы, братцы, баобабы!  Кто ж не хочет руку в небо упереть?               
Не влезал я никогда на баобабы, только губы повторяют вновь и вновь:   
- Баобабы, братцы, баобабы!  Мне б за небылицами  в дупло его пролезть.

Кто расскажет? Как цветут, растут и как стареют, спит ли на  ветвях тот самый какаду?
Кто-нибудь, скажите, как добраться, ведь гиганты триста лет  всего растут.

Я успею, ведь сейчас ещё не вечер!  Ухом к спящему гиппопотаму прислонюсь:
Он расскажет  мне про  долгожданный вечер, когда можно будет оттопырить нижнюю губу…
И принять оранжевую ванну в тихой заводи  и  пузыри пускать, а потом,  на ушко   по секрету,
Африканские новеллы станет бормотать …          

Я спою ещё, спою про носорога, только губы повторяют вновь и вновь: 
- Баобабы, братцы, баобабы!   Как же хочется  на баобаб залезть!      
****