Я лгала, говоря, что ничья союзница

Я лгала, говоря, что ничья союзница,
Что надломы души никому не спаять.
Ведь больничной палаты худая узница
Неизменно меня продолжает ждать.

Захожу впопыхах без бахил и без зонтика.
За окном - неуместный промозглый дождь.
Расстреляла бы тучи, да нету дротиков,
От которых уймется стихийный вождь.

Ты худая и бледная, как хрустальная,
Виновато гляжу и дышу тяжело.
Я-то думала ты одиноко-печальная,
А ты звонко хохочешь беде на зло!

Мне смешны эти двери - под стать болеющим.
Чуть ребристо-прозрачные. Все глядят!
Но согреет меня огонечком тлеющим
Лишь один сероглазый глубокий взгляд.

В миг отступят невзгоды и слезы вчерашние.
Что невзгоды мне, раз мне сейчас тепло?!
И теплятся в душе угольки угасшие,
И пылают завесе дождя назло!

Мы болтаем под крики ворчащих соседок,
Очищаем от шкурки второй мандарин.
Если дышишь один, даже воздух едок,
Даже хлеб хуже яда, когда один.

Восхитишься моим заурядным нарядом.
На часы с сожалением и злостью взгляну.
Я теперь ухожу, но с тех пор буду рядом,
Никогда не оставлю тебя одну.

Я лгала, говоря, что ничья союзница.
Но теперь я не лгу. Потому что укор,
Сероглазой и вечно больничной узницы,
Мне страшней, чем жестокий публичный позор.