умер в этой чаше кроваво-красного вина

В ящике туго барахтаются все ваши понимание о сути других и себя.
Открыть боитесь, ведь тогда вас накроет куча картонных, запачканных слов.
Но вы же не знаете ничего, кроме дивана, экрана и смольного дня.
В дыму, алкоголе ищите повод для самых невинных снов.
Вы не поняли.
Что вам остается создавать, когда вы не можете встать с колен?
Что вы можете сделать, когда в руке вместо орудия бутылка водки?
Ничего. Этот век потерян. Вы не желаете каких-либо перемен.
Остается ждать тех, кого вы породили в пьяном бреду, разинув глотки.
Но они прячутся в стенах, в самих себя. Они не любят лишних глаз.
Они ждут момента, когда можно будет выйти в свет без натуги нервов.
Они ждут, пока вы уйдете, пока у вас не останется брани фраз,
Чтобы сделать то, что они планировали эти зажатые в клетке веки.
Нет надежды на то, что каждый корень большого великого дерева
Найдет жилу праведности, свежей мысли или каменных предубеждений.
Но вера есть. Ее не хватит на безграничное время вашего бездействия.
Даже киты выходят из океана соли и его затягивающей мрачной тени.
И они умирают. И пусть даже так, но мы понимаем, что сгнив на суше,
Кому-то отдаем эти мысли побуждающие что-либо сделать для других.
И дело вовсе не в китах. Вы касаетесь толстыми пальцами воды без дела,
Просто так, чтобы охладить и так неумолимо холодные пальцы. Вы психи.
Пол жизни размышляете о существовании после смерти ада или рая,
Когда сами не доживаете и до. Стелетесь друг на друга, как тряпки для пола,
И в итоге куча грязи, которую не обойти, ведь у шара Земли нету края.
Больно видеть сквозь стены эти щенячьи разборки бессмысленных споров
О существовании бога или воздействии нейрохимии на ваш пятисантиметровый мозг.
И это вам не надоедает. Вам нравится и вы хотите еще больше таких разговоров,
Как жирный парень хочет поесть в убогом и плоском Магдаке. Какой в этом толк?
Вы создаете рынок торговли, где самый продаваемый товар - это чужое доверие,
А расплачиваются за него кромкой сладкого приторного для языка счастья.
Создаете лживые кресты, которые становятся частью интриг для неверующих в жизнь лицемеров,
Которым важно лишь поверхностное эго, без меркантильных ценностей другого себя.
Я умер в этой чаше едко пьющего, беспринципного кроваво-красного вина.