Юнга Артём

Корабль – после шторма,
и остались на нём:
капитан седовласый
да юнга Артём.

Волны режет корабль,
с бурунами борясь.
Капитан у штурвала
стоит, словно князь.

Юнга палубу драит,
варит кашу, компот.
Когда волны взлетают,
он впивается в борт.

И какой ни казалась
безысходной беда,
помнит речь капитана
раз он и навсегда:

«Помни, юнга Артём:
жизнь – то шторм, а то – штиль;
то баюкает сладко,
а то – бросит в утиль,

то предаст очень подло,
под себя подомнет;
как Циклоп одноглазый,
вдруг за горло возьмет.

И она – эта жизнь –
лишь тогда на плаву,
когда скажешь ты ей:
«Всё равно я живу!

Мне плевать на шторма,
да и штиль – нипочём;
я держу тебя, Жизнь,
своим крепким плечом.

Я иду, пока жив,
я держусь, пока смел;
в душу не допущу
безрассудства предел.

Мне отчаянье чуждо;
жив – и славно, что жив!
В жизни, как в океане –
то отлив, то прилив.

Я в закон верю свято:
что теряешь смеясь,
возвратится обратно,
во сто крат разрастясь».

Тот не смел, кто не спорит
с набежавшей волной.
Спорить только не надо
с самой милой, родной;

той, что вытащит с мели,
не утащит на дно;
той, с кем жарко в метели,
с кем во всём заодно.

С нею быть, как со шхуной,
нужно в штиль и шторма,
чтобы жизнь не казалась,
как пирату – тюрьма!..

И тогда в твоем сердце
не осядет покой.
И тогда в твоем мозге
не сыграет отбой.

Проживешь ты не крысой,
прыгая с корабля,
а с сознанием гордым:
«Да, Артём – это я!»