У костра

Пригрелись у костра страшилища
В гостях у месяцев двенадцати.
Всё тянут лапки в пламень-силищу,
Да слов не слышно—устали зубы клацати.

Потом зажалились за бремечко,
Мол, изошли, Москву покинули.
Оттуда тьмою торопилися,
Да на ходу иные сгинули.

—Не та столица, что века тому,
Там нынче сокола не водится.
Что ни боярин, то звезда во лбу,
Иные в двери не расходятся.

Бывало, раньше, на гуляния,
Впотьмах аукнешь—и пугаются.
Теперь, друг дружку пожираючи,
Чрез трупы уж не спотыкаются.

Иной ведь выглядит улыбчиво,
Глаза, обличье вроде ясные.
Коль остановишь взор придирчивый—
Уж не красны и девки красные.

Январь, уголья поправляючи:
—Беда,—промолвил,—быть судилищу.
—А судьи кто? Про них не знаешь ли?—
Резонил Март.—Ищи-свищи его!

С такой ордой не просто справиться.
Под силу только братцу Лютому.
—Морозом не пронять, упарятся,
Иное надобно, в прием уму.

Тут надо хитростью весеннею,
Дождем и осенью, туманами.
Покуда грусть рулит Рассеею,
Стихами правь мозги да травами.

—А коли это не сработает?
—Весну пришлем с любовью тонкою.
Коль не полюбятся—даем обет,
Уж поработаем с потомками.

Так, среди ночи в темных зарослях
Судачили костром сведенные
Двенадцать месяцев в писных мехах
Да бабки-ежки обреченные.

02.12.2013
Херсон