Послевкусие войны

После освобождения оккупированных Германией территорий европейских государств, тысячи женщин, вынужденных годами выживать в условиях немецкой оккупации, состоявших в личных отношениях с немецкими солдатами и офицерами, были подвержены унизительным и жестоким экзекуциям от рук своих сограждан. Это лишний раз говорит о том, насколько мстительны и злобны по своей природе люди.
Наиболее активно преследовали своих соотечественниц, как ни странно французы. Унижение от поражения в войне, от долгих лет оккупации, от раскола страны,спровоцированного фашистами, освобожденная Франция с размахом вымещала на этих несчастных существах. Униженным всегда хочется кого-то унизить еще сильнее, чем унижен сам. Советские «правоохренительные» органы в свое время додумались создать специальную колонию для всяких изгоев (опущенных и др.), собрав их из всех других колоний. Немедленно в этом экспериментальном учреждении воцарилась своя иерархия и возникли изгои среди изгоев. Начались жуткие, совершено немыслимые издевательства одних над другими. Идиотский эксперимент пришлось срочно прекратить, так как дело доходило до запредельных крайностей, которые я не могу описывать. Надо было сначала провести эксперимент на животных, а уж потом издеваться над человеческим материалом. В зоопарках в стаях обезьян тоже есть иерархия. Самый сильный самец обычно издевается над более слабыми. Он даже для самоутверждения может слабому откусить ухо, сломать руку или еще чего «учудить». Обезьяньих изгоев приходится отсаживать в отдельную клетку и, когда они взрослеют, их приходится кастрировать. Иначе опять формируется новая иерархия с непредсказуемыми последствиями. В живой природе обезьяна изгой покидает стаю и пытается выжить одна. Подавляющее большинство таких животных быстро погибает, отбор их выметает их, как слабейших, и не дает им возможности оставить потомство. Популяция поддерживает свой генетический потенциал. Жестоко, но неизбежно. В зоопарке вмешиваются люди, но итог тот же: слабые не оставляют потомства.      
По классической схеме униженные всегда изощренно унижают других униженных…После разгрома Третьего рейха множество женщин, состоявших в сексуальных связях с нацистами, подверглись по всей Европе и в СССР форменному остракизму и нередко даже террору. Несладко пришлось и их детям, рожденным от немцев. В травле “немецких подстилок” и “немецких ублюдков” особенно преуспели европейские демократии, -  так пишет Владимир Гинда в рубрике Архив в № 43 журнала Корреспондент от 2 ноября 2012 года. Я попользовался его материалами и добавил кое-какие свои размышления.
Вторая мировая война для большинства населения победивших стран закончилась весной 1945 года. Но среди массы граждан стран-победительниц были и люди, которые еще долгое время несли на себе бремя войны. Речь идет о женщинах, замеченных в сексуальных связях с немцами, а также об их детях, рожденных ими от захватчиков. Так было не только в Европе, но и в Китае, и в Корее, и в СССР.
Впрочем, во всех странах с ними поступали не лучше других - убивали, приговаривали к тюремным срокам или назначали им публичные унизительные наказания.
Судьбы  немецких детей в СССР не документировались, но, судя по всему, в большинстве своем они ничем не отличались от судеб сверстников. А вот на Западе немчатам порой приходилось несладко: в Норвегии их всех, к примеру, насильно заключали в дома для душевнобольных и держали там практически до начала 60-х годов.
Но ожесточеннее  всего в Европе в преследовании своих соотечественниц за интимные отношения с врагами преуспели патриотичные до нельзя французы. Подавленная длительной  оккупацией и вследствие этого столкнувшаяся с большим числом коллаборационистов,  Франция, после освобождения,  весь свой накопившийся гнев выместила на несчастных женщинах, естественно, не от хорошей жизни согласившихся на контакты с немцами. Французы обычно придерживались презрительной кличке немцев - боши, а женщин, заподозренных в связях с немцами называли “подстилками для бошей”.
Преследовать этих женщин начали еще в годы войны, когда французское Сопротивление только-только разворачивало подпольную борьбу с оккупантами. Подпольщики распространяли среди населения листовки с таким патриотично-демагогическим текстом: “Француженки, которые отдаются немцам, будут пострижены наголо. Мы напишем им на спинах - Продались немцам. Когда юные француженки продают свое тело гестаповцам или фашистским милиционерам  они продают кровь и душу своих французских соотечественников. Будущие жены и матери, они обязаны сохранять свою чистоту во имя любви к родине”. По сути, эти фразы полный бред.
Но, от общих слов участники Сопротивления быстро перешли к делу. По неточным данным историков, с 1943 по 1946 год в стране остригли наголо за “горизонтальный коллаборационизм”, как издевательски называли французы сексуальные связи с оккупантами своих сотечественниц, более 20 тыс. женщин.
Происходили подобные “суды Линча” так: вооруженные подпольщики врывались в дома и силой вытаскивали оттуда провинившихся женщин, вели их на городские площади и там их публично стригли. Наказания и унижения были тем сильнее, что проводились на глазах у родных, соседей и знакомых. Толпа смеялась и аплодировала, после чего посрамленных женщин водили по улицам, иногда даже совершенно голыми. И тому есть документальные подтверждения. Вот она культурная Франция!
Бритье головы было еще легким наказанием. Некоторым “подстилкам” рисовали краской свастику на лице или даже выжигали на них соответствующие клейма. А кое-кому из них приходилось выдерживать и жестокие допросы, сопровождаемые избиениями, когда из женщин бессмысленно выбивали подробности их сексуальной жизни.
После волны издевательств над “подстилками для бошей” большую часть этих женщин приговорили к заключению. По официальному (заметьте, официальному!) постановлению правительства от 26 августа 1944 года примерно 18,5 тыс. француженок были признаны “национально недостойными” и получили от шести месяцев до одного года тюрьмы с последующим поражением в правах еще на год. В народе этот последний год называли “годом национального стыда”.
Нередко так называемых блудниц, а под эту нехитрую формулировку можно было подвести практически любую женщину, расстреливали без суда и следствия, а нередко  они сами, не выдержав  издевательств, сводили счеты с жизнью.
После войны даже  в маленькой Норвегии насчитали более 14 тыс. «немецких шлюх», из которых 5 тыс. человек осудили на полтора года тюрьмы. Их тоже публично унижали - раздевали, обмазывали нечистотами.
В тихих и богобоязенных Нидерландах после 5 мая 1945 года во время уличных самосудов патриотичные фанатики просто убили около 500 “девушек для фрицев” (moffenmaiden). Других уличенных в связях с оккупантами женщин собирали на улицах, раздевали и обливали нечистотами или ставили на колени в грязь, брили волосы или красили головы в оранжевый цвет. То есть, «оттягивались» над несчастными по полной программе!
В СССР  публичных судов над “немецкими шлюхами” наподобие европейских не проводили. СССР просто не выносил сор из избы и не допускал никакой народной самодеятельности, даже в делах наказания, монополия государства на которое была незыблема  - он действовал проверенным методом: тайный арест и отправка в Сибирь. Повод долго не искали -  кремлевские власти рассматривали вообще всех поголовно жителей оккупированных территорий: минимум как подозрительных, а при малейших признаках, как виновных. В анкетах для граждан, заполняемых по поводу и без повода, но на каждом шагу, на десятилетия вперед закрепили пункт: были ли вы или ваши родственники на оккупированных территориях?
Данную позицию четко озвучил 7 февраля 1944 года на пленуме советских писателей в Москве украинец  «писатель» Петро Панч. “Все население сейчас в освобожденных районах, по сути, не может свободно смотреть в глаза нашим освободителям, поскольку оно в какой-то мере запуталось в связях с немцами”, - заявил он. Такое заявление дорогого стоило и не могло прозвучать просто так! Оно подводило основу под вал расправ.
По словам писателя, жители оккупированных территорий или грабили квартиры и учреждения при отступлении Красной Армии, или помогали немцам в разбое и расстрелах, или просто спекулировали. А некоторые девушки, “потеряв чувство патриотизма”, чуть ли не, в открытую, жили с оккупантами. По мнению писателя все эти 24 миллиона бывше-советских граждан, оказавшихся в немецкой оккупации, после оккупации советской, должны были дружно умереть.  Знал ли этот официальный балбес, как непросто было эвакуироваться простому человеку? Партия первым делом спасала «своих»! Насчет попытки эвакуироваться из Харькова в своих мемуарах написала Л.Гурченко. Они приперлись с чемоданами на вокзал, а их, даже через оцепление не пропустили, так как надо было иметь некое таинственное «направление» на эвакуацию! У работников филармонии его не было. И Люся осталась на полтора года в Харькове, где пела для немцев за миску супа. Удивительно, как ей это сошло с рук! За малостью лет, наверное…
Партийное руководство СССР однозначно признало женщин, имевших сексуальные связи с нацистами, проститутками и предательницами. Так, специальным циркуляром НКВД СССР от 18 февраля 1942 года «Об организации оперативно-чекистской работы на освобожденной территории» всем начальникам региональных и линейных управлений НКВД предписывалось начинать свою работу на освобожденных землях с немедленных арестов ранее выявленных ставленников и активных пособников немцев.
В документе перечислялся и ряд категорий населения, подлежащих первоочередному преследованию. В частности, речь шла о женщинах, вышедших замуж за офицеров, солдат и чиновников Вермахта, а также о владельцах притонов и публичных домов. Тут массово шло и самое простое сведение счетов, в чем советский народ капитально поднаторел за время начальной фазы советской оккупации, на короткое время сменившейся на оккупацию фашистскую.
Позднее, в конце апреля 1943-го, в дружном совместном приказе наркомов внутренних дел, юстиции и прокурора СССР прозвучало дополнительное указание активнее применять репрессивные санкции к женщинам, уличенным в добровольных интимных или близких бытовых отношениях с личным составом Вермахта или чиновниками немецких карательных и административных органов. Чаще всего таких пособниц наказывали тем, что просто отбирали у них детей.
Но могли и просто и элементарно расстрелять без суда и следствия, причем буквально сразу же, по приходе такой родной (но не для всех) советской, тоже по всем признакам оккупационной власти на места своей прежней дислокации.
Чаще всего таких пособниц наказывали тем, что отбирали у них детей.
Например, в рапорте представителя гитлеровского министерства восточных территорий при группе армий Юг сообщалось о том, что в секторе Славянск - Барвенково - Краматорск - Константиновка (восток Украины) весной 1943 года, на следующий же день после освобождения этого района Красной армией, представители НКВД провели массовые аресты.
Задерживали, прежде всего, тех, кто служил в немецкой полиции, работал в оккупационной администрации или прочих вспомогательных службах. Кроме того, женщин, имевших половые связи с немцами, беременных от оккупантов или имевших от них детей, нередко убивали на месте вместе с малышами. В целом, согласно немецким документам (а немцы не в пример советским НКВДэшникам, документы вели аккуратно) советские «органы» тогда уничтожили около 4 тыс. человек только в одном регионе. Простой подсчет показывает, что если столько было убито в регионе примерно с 500 тысячами населения, то из всех 24 или 74 миллионов населения (цифры сильно гуляют), которое из под немецкой оккупации вернулось под советскую, было уничтожено «по горячим следам» около 240- 740 тысяч, главным образом женщин и детей. Зачастую это делалось по весьма сомнительным основаниям, но ведь надо было рапортовать «наверх» о точном исполнении вышеперечисленных распоряжений.
А в одном из докладов Абвера, немецкой военной разведки, значилось: после неудачной попытки освобождения Харькова, предпринятой Красной армией в 1942 году, за то недолгое время, пока город был в руках советской стороны, погранвойска НКВД расстреляли более 4 тыс. жителей. Сталинская система была в своем репертуаре! Так что сделанная мною оценка и здесь подтверждает удельный показатель: один процент на тот свет!
“Среди них много девушек, друживших с немецкими солдатами, и особенно тех, которые были беременны. Достаточно было трех свидетелей, чтобы их ликвидировать”, - говорится в докладе. Так, что сталинский размах явно затмевает европейский, только он практически не изучен, а скудные документы надежно спрятаны в подвалах зловещей Лубянки. Кстати, тюрьма там наверху. Это была блестящая  находка сталинских палачей. Подвалы им пригодились для другого.
Не легче сложилась и жизнь детей, рожденных от немцев. Многим из них (без разницы, где они жили, - в СССР или в Западной Европе) пришлось сполна испытать унижение в течение многих лет.
Историки до сих пор не могут четко определить, сколько “детей оккупации” появилось в разных европейских странах. Во Франции считается, что местные женщины родили от немцев 200 тыс. малышей, в Норвегии - от 10 тыс. до 12 тыс.
Сколько таких детей родилось на территории СССР, достоверно неизвестно. В одном из интервью американский историк Курт Блаумайстер заявил, что, по его подсчетам, в России, Прибалтике, Белоруссии и Украине в период оккупации родились от 50-100 тыс. немецких малышей. В сравнении с 73 млн. (или даже 24 млн. человек из одной оккупации угодивших в другую, цифры приводятся очень разные) - общим числом людей, проживавших на временно оккупированных территориях, - данная цифра выглядит явно заниженной. Может речь идет об уцелевших детях? Не всех же истребили? Был и у НКВД брак в «работе»! Да и точных данных не на этот счет нет никаких. В СССР так и не могут толком подсчитать сколько же людей после советской оккупации побывало в фашистской. Встречаются цифры, различающиеся в разы. Но в 50 млн. можно верить твердо. Значит и в гибель 500 тыс. женщин и их детишек от немцев тоже можно верить. Это вам не франко-норвежская кустарщина! Тут ощущался СМЕРШевско-НКВДэшный размах.
.
В некоторых странах неприятие “детей оккупации” подогревалось властями. Например, в Норвегии 90 % “немецких ублюдков” (tyskerunge), или “нацистской икры” (naziyingel), объявили умственно неполноценными. Позже норвежский Союз детей войны заявил, что “недоумков” использовали для испытания медицинских препаратов. Эти дети считались дважды отверженными - и как рожденные вне брака, и как плод связи с врагом.

Лишь в 2005 году парламент этой скандинавской страны принес официальные извинения невинным жертвам войны, а комитет по юстиции утвердил им компенсацию за пережитое в размере смехотворных  3 тыс. евро (размер среднемесячной зарплаты в Норвегии).
Сумма может быть увеличена в десять раз, если пострадавшие предоставят документальные подтверждения того, что они столкнулись с ненавистью, страхом и недоверием из-за своего происхождения.
Последняя норма вызвала возмущение у местных правозащитников, справедливо указавших, что очнь трудно доказать побои, обидные прозвища и прочее, если это происходило много лет назад и часть действующих лиц уже давно умерли.
Во Франции к “детям бошей” изначально отнеслись довольно лояльно. Меры воздействия ограничились смехотворным запретом для них изучать немецкий язык и носить немецкие имена. Конечно, не всем им удалось избежать нападок со стороны сверстников и взрослых. Кроме того, от многих таких малышей матери отказались, и они воспитывались в детдомах.
В 2006 году “дети бошей” объединились в ассоциацию Сердца без границ. Создал ее Жан-Жак Делорм, чей отец был солдатом Вермахта. Сейчас в организацию входят около 300 членов. Посмотрел бы я на подобную организацию в России! Чтобы с ними сделали наши, набравшие силу, патриоты!
“Мы основали эту ассоциацию, поскольку французское общество ущемляло наши права. Причина - мы были франко-немецкими детьми, зачатыми во время Второй мировой войны. Объединились мы для того, чтобы совместно заниматься поиском наших родителей, помогать друг другу и провести работу по сохранению исторической памяти. Почему сейчас? Раньше это было невозможно сделать: тема оставалась табу”, - рассказал в одном из своих интервью Делорм.
К слову, с 2009 года в Германии действует закон, согласно которому дети, рожденные во Франции от солдат Вермахта, могут получить немецкое гражданство. Но их предусмотрительные французы отлучили от языка…
О судьбах детей, рожденных советскими женщинами от оккупантов, практически ничего не известно. Редкие архивные данные и свидетельства очевидцев говорят о том, что в СССР с ними, кто уцелел в первые, самые опасные, моменты смены одной оккупации на другую, обращались довольно гуманно. Как минимум против них никто не вел никакой целенаправленной работы. Большинство таких “детей войны”, судя по всему, получили образование, работу и прожили нормальную жизнь.
Единственным официальным документом, свидетельствующим, что власти думали о том, как быть с немецкими детьми, стало письмо Ивана Майского, известного советского историка, заместителя наркома иностранных дел тех времен.
Майский писал, что можно говорить о тысячах таких детей.
24 апреля 1945 года Майский вместе с группой депутатов Верховного Совета СССР направил послание советскому лидеру Иосифу Сталину. В нем историк обратил внимание вождя на “один небольшой вопрос” - детей, родившихся на оккупированной Германией территории “вследствие добровольного или принудительного сожительства советских женщин с немцами”. Майский писал, что общее число таких малышей установить трудно, но по некоторым данным можно говорить о тысячах.
“Что делать с этими детьми? Они, конечно, не ответственны за грехи своих родителей, но стоит ли сомневаться, что если «немчата» будут жить и расти в тех семьях и в той обстановке, в которой они родились, то существование их будет ужасным?” - спрашивал Сталина чиновник.
Чтобы разрешить проблему, Майский предложил забрать немецких детей у матерей и распределить их по детским домам. Причем во время приема в детдом ребенку нужно дать новое имя, а администрация заведения не должна знать, откуда к ним поступил новый воспитанник и чей он.
Но если письмо Майского к Сталину сохранилось, то ответ вождя народов неизвестен, как неизвестна и какая-либо реакция Кремля на послание. Вполне возможно, что частично предложение было реализовано. Почему частично? Да потому, что это было  слишком затратно для разоренной войной страны, и еще потому, что значительная часть кандидатов на попадание в эти детские дома вульгарно умерли от голода в 46-47 годах. Так всё и решилось, как бы само собой.
   Вся описанная история всего лишь говорит о том, какой ужас несет людям война. Как легко ее начать и какие жуткие следы на десятилетия война оставляет в судьбах людей. Это напоминание всем тем, кто дружно вопит «мочить»! Они тоже не застрахованы…