Бесконечный смех части 10-13

ЧАСТЬ ДЕСЯТАЯ. НЕ МОЯ

А вот прелестная Вероника Аркадьевна могла танцевать вальс без всякого неудобства для того самого места, которое принято именовать бюстом. Нельзя сказать, что это сильно вредило ее успехам, напротив, множество кавалеров не теряли надежды все же отыскать что-либо в ее целомудренном декольте. Впрочем, основательный нижний этаж вполне возмещал скудность верхнего, и кое-кто из светских шутников даже пытался водрузить поднос на сей выдающийся предмет,. Другой отличительной особенностью сей прелестницы была ее невозможная застенчивость и ошеломляющая способность краснеть по любому поводу и даже без всякого повода вообще. Это было тем более странно, что скромница эта, несмотря на нежный еще возраст, успела трижды побывать замужем и столько же раз безутешно овдоветь.

ЧАСТЬ 11. МОЯ

Капитан Килькин был лицом также довольно примечательным. Надо сказать, не было такого заболевание, которое обошло его стороной. С юных лет, тогда еще просто Сеня Килькин, а никакой не капитан, уже хронически недомогал и если бы не выписанных откуда-то из Европы лекарь, так отнесли бы Сеню куда полагается в таких случаях, еще в детстве.
Выздоровев, обзаведясь жидкими усами и поступив в полк к своему дяде, Килькин бросился отчаянно кутить: баловался картами, полюбил бордели и пил как последний сукин сын.
Влюбившись на почве выпивки в одну из проституток по имени Люси, что впрочем сомнительно, он едва не женился, по крайней мере, оба явились среди ночи к попу, который едва продрав заспанные очи, поплелся было бракосочетать влюбленных, да тут Килькин, как говорится вовремя напился и впал в сонное забытие, и как не пыталась невеста будить его всяческими пощипываниями и пощечинами, он все плел околесицу про кавалерию и бранно ругал Наполеона, которого, к слову, и в глаза никогда не видывал.
Матильда Арнольдовна на почве вальса прониклась к нему некоторой "полуматеринской" симпатией и взялась было устроить его карьеру и личную жизнь, но Килькин имел скудную память и всякий раз путал имена старших офицеров, что приводило тех в бешенство и если бы не Матильда Арнольдовна быть ему фельдфебелем, а никак не капитаном.
Одно время Килькину было даже поручено провести парад, но тот так сильно заикался от волнения, что парад затянулся на час больше положенного времени, а так как проходил в зябкое зимнее время, то высокие гости порядком окалели и на этом какрьера парадмейстера для Килькина также закончилась.

ЧАСТЬ 12. НЕ МОЯ

Особое внимание следует уделить Софье Семеновне. Когда-то, говаривают, она была весьма хороша собой, чем и пользовалась с сокрушительной беззастенчивостью. Кроме того, она отличалась умением столь виртуозно выражать свои мысли, что краснели не только привычные ко всему гусары, но и их закаленные лошади, а эхо наотрез отказывалась повторять за ней ее бесподобные пассажи. Но, как известно, стареющий черт становится монахом, так и наша прелестница, перевалив за тот рубеж, когда скрывать прожитые годы становится бессмысленным, а корсеты капитулируют перед центнером живого веса, стала защищать нравственность с той же энергией, с какой ранее проникала в чужие альковы.

ЧАСТЬ 13. МОЯ

Надо добавить также, что Софья Семеновна никогда не была замужем, хотя охочих до статуса ее мужа было предостаточно. Однако, она всегда подшучивая над своими женихами задавала им какие-то загадки, которые те, будучи людьми военными, никогда не умели найти способ разгадать.
Так полковник Чижиков, яростно рвавшийся в мужья, после такой загадки так сильно ушел в себя, что в итоге сошел с ума, возомнив себя конем Кутузова и бегал по палате на четвереньках издавай неизвестные природе звуки.
Пожилой генерал Хмырь советовался на тему разгадывания со всем штабом и в итоге спился от многочисленных совещаний, на которых пил горькую графинами и всегда не мог усидеть до конца, а засыпал оповещая присутствующих об этом дребезжащим откуда-то из глубины души храпом.
Граф Сельский и вовсе как-то внезапно однажды утром сошел с ума, причем успев плотно позавтракать и даже ущипнуть горничную за неприличное место, отчего та взвизгнула, порадовав бесстыдника. После чего тот вышел на балкон, полюбовался напоследок летним утром и без лишних слов, как честный человек, застрелился.