Но дарит

Мои года бегут, как с горки
осенние ручьи дождей.
Эпоха ранами прогоркла,
а мне кричат: “Держись бодрей!"
Но жизнь моя, как день осенний
исполнена былых сомнений
во всём печалится, одна
прямою линией она
пошла стремительно на убыль –
мне горько это сознавать,
ни волосы ж на теле рвать.
Жизнь дешевеет словно руболь.
Года минутами летят,
вчера ещё я пас телят.

Гонял на велике по взгорьям.
Купался, плавал и нырял.
Войны перетерпел я горе,
на печке спал без одеял...
Ловил не блох, речную рыбу.
Толкая пред собою глыбу
всех неурядиц на Земле,
где всё туманилось во мгле
из будущего счастья грусти –
не быть заведомо блатным –
меня приветствовал Нарым.
Я был и остаюсь, по сути,
Поэтом, собственно, тоски,
пересыпающим пески

времён неоднозначных песен
в лесу глухом, где глухари
дерутся за любовь по чести
под радугой густой зари,
где Обь течёт на Север – в юность
моей не ветрености струнной
под ропот ласковых надежд
без новых в крапинку одежд.
А жизнь безжалостно стремится
закончить безрассудства бег
и мой неординарный век...
...А надо мною вьётся птица,
хотя и взмах крыла не тот,
но дарит песенный полёт.