элегия

(моей маме)

Седеет Русская равнина
Пред наступающей зимой,
И журавли огромным клином
Летят над дремлющей Москвой.
И древний, по камням замшелым,
Скользящий  луч не греет рук;
И пахнет папоротник прелым;
А с неба свет, А с неба звук.
Здесь тихо, мирно и печально,
Как бы в награду за труды,
лишь ветер ветвь едва качает,
лишь шелест листьев и воды.

                Прости. Искать ли оправдание,
                Но что изменит «правота»?
                И скорбь и суд - твое молчание,
                Необратимо, навсегда.
                Оно, как приближенье холода,
                Звено, в цепи бегущих лет.
                И ты, на чистом небе облаком,
                Все дальше, дальше;
                и как колокол,
                земля о гроб. И вновь рассвет.

Прошло уже почти полгода.
Полгода - тенью того дня.
И бесполезная «свобода»
Теперь лишь мучает меня.
Я вижу свет! Я знаю правду!
Сорвав забвения покров
Не ожидаю я награды;
Я только к смерти не готов.
Вот только покрывалом иней,
С утра, лежит в душе моей,
Врезаясь  криком журавлиным
Протяжным и холодным, с дымным,
Туманным образом полей.
И мне по прежнему не верят,
И недописана строка,
А небо раскрывает двери,
Для расставаний и потери,
И уплывают облака.