На перекличке эха

Я прозреваю всё:живых и тени мёртвых.
Убитые идут,отбрасывая тень.
И те, кто там в аду катается на мётлах,
врываются в ночи,отодвигая день.
Я вижу всех подряд - и врозь, и вперемежку,
хоть глаз не различит,кто мёртвый, кто-живой.
Прабабушка с небес  несёт ведро картошки,
от голода держась за впалый свой живот.
Прадедушка опять на фронте отличился:
бряцают ордена, хоть дуй в казачий ус.
И скорой чередой в круговороте числа,
как в бинго раздают - а что - я взять боюсь.
Но выше счастья нет, чем переклички эха
от колыбелей тех,кому потомком я,
до будущих людей- детей моих и века-
в кипении страстей, в архивах бытия.
Тем драгоценней жизнь,что нет ей повторенья-
ни веку, ни судьбе в летящем мираже.
Мы в космосе вершим, и каждое мгновенье
наш мыслеобраз жив в пространственной душе.
И потому когда в глазах слегка двоится,
и призраки идут, и тень за ними вслед,
размытые черты и благородны лица
исхоженных путей натруженных побед.
И если кто прервать захочет память рода,
насильно приказав фантом не привечать,
мы скажем: " Не спеши, пока не знаешь брода,
пока не пробил твой потусторонний час.
А там и сам войдёшь в другое измеренье,
и будешь, как мираж, туманом исходить,
и будешь мудр, как бог, с тысячеоким зреньем,
поймёшь,что смерти нет, и нужно всех любить.