Календарь поэзии. 26 сентября

Сегодня - день рождения В.В. Войновича

 ред!».

 Влади;мир Никола;евич Войно;вич (изначальное сербское произношение — Во;йнович; род. 26 сентября 1932, Сталинабад Таджикской ССР) — русский писатель и поэт.

 Родился 26 сентября 1932 в Сталинабаде (ныне Душанбе, Таджикистан) в семье учительницы и журналиста, после ареста которого в 1937 семья переехала в Запорожье. Мальчиком был колхозным пастухом; окончив ремесленное училище, работал на стройке, служил в армии. После безуспешных попыток поступить в Литературный институт им. А.М.Горького поступил в Московский педагогический институт, откуда со 2-го курса по комсомольской путевке отправился в казахские степи осваивать целину.
    Еще в начале 1950-х годов, служа в армии, начал писать стихи. С текстом Песни космонавтов («Я знаю, друзья, караваны ракет...», 1960) к Войновичу пришла известность, подкрепленная публикацией повестей Мы здесь живем (1961), Два товарища (1967; инсценирована автором), рассказов Хочу быть честным (авторское название – Кем я мог бы стать; инсценирована Войновичем), пьесой Кот домашний средней пушистости (1990; совм. с Г.И.Гориным, экранизирована под названием Шапка).
    Активная правозащитная деятельность Войновича (письма в защиту А.Синявского, Ю.Даниэля, Ю.Галанскова, позднее – А.Солженицына, А.Сахарова) сочеталась с работой над документальными повестями – исторической, о Вере Фигнер (Степень доверия, 1973), и о собственной злободневной борьбе с номенклатурной бюрократией за право купить кооперативную квартиру (Иванькиада, или Рассказ о вселении писателя Войновича в новую квартиру, 1976; в России опубл. в 1988).
    В 1974 Войнович был исключен из Союза писателей СССР, печатался в «самиздате» и за рубежом, где впервые опубликовал и самое знаменитое свое произведение – роман Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина (1969–1975) с его продолжением – романом Претендент на престол (1979), романы-«анекдоты», в которых на примере нелепых, смешных и печальных историй, происходящих с рядовым солдатиком Иваном Чонкиным, ассоциирующимся с образом «бравого солдата Швейка» из романа Я.Гашека, в гротескно-сатирической манере показаны истинная нелепость современного бытия – подавление «высшей» и не всегда понятной «низам» государственной необходимостью простых и естественных человеческих желаний и судеб, а также повесть Путем взаимной переписки (1973–1979).
    В 1980 Войнович выехал за границу по приглашению Баварской Академии искусств, с 1981 лишен советского гражданства, живет в Мюнхене. С начала 1990-х годов часто приезжает на родину, активно выступает как публицист (книга Антисоветский Советский Союз, 1985), проявляя и в этом жанре политический заостренный парадоксализм своего мышления. Эта черта, равно как и тяготение художественной манеры Войновича к «коллажности» и продуктивному эклектизму, отразилась и в романе-антиутопии Москва 2042 (1987), показавшем доведенную до абсурда воображаемую советскую действительность 21-го века и продолжающем начатую Войновичем в «не очень достоверном рассказе об одной исторической вечеринке» Войнович в кругу друзей (1967) тему осмеяния коммунистических вождей («товарища Кобы» – И.В.Сталина, Леонтия Ария – Лаврентия Берия, Лазера Казановича – Лазаря Кагановича, Опанаса Марзояна – Анастаса Микояна и др.) и в опубликованных в конце 1990-х годов романе Замысел и повести Дело № 34840, где в характерном для писателя смешении эссеизма и биографического документализма передается история покушения на Войновича сотрудников КГБ. Неоднозначно воспринимаемые читателями и критикой и порою обвиняемые в «антипатриотическом» нигилизме произведения Войновича, продолжающие сатирические традиции отечественной литературы (Н.В.Гоголь, М.Е. Салтыков-Щедрин, М.А.Булгаков) и одновременно впитавшие достижения современной мировой антиутопии, гротескной социально-обличительной прозы (О.Хаксли, Дж.Оруэлл), являют собой характерный для 20 в. пример успешной философско-политической актуализации беллетристики.



Московский бомж

Жизнь повсюду меня мотала,
Был бродяга я, бич, бездельник…
И всего мне всегда хватало,
Но всегда не хватало денег.
Уж казалось, ну что мне нужно
В череде вечеров и утр…
Ну, немного тепла снаружи
И хоть сколько калорий внутрь.
Ну, черняшки краюшку с корюшкой,
С луком репчатым или репою
Да бутылку на пару с корешом,
Я же большего и не требую.
Но, увы, так всегда бывает,
Что чего-то, да не хватает
Из того, что за деньги дают.
То того, чем себя укрывают,
То того, чем нутро заливают,
То того, чем закусывают.

1988

Чудо

Мятежный член художника Да Винчи
     летал над потрясенною Европой,
     то к звездам поднимался горделиво,
     то опускался ниже облаков.
     Случилось это вроде в понедельник,
     или во вторник, или даже в среду,
     короче, был обычный будний день.
     Обычный день, привычная работа,
     на рынках шла небойкая торговля
     и в магазинах что-то продавалось,
     толпились покупатели у касс.
     Ученики за партами сидели,
     водители сидели за штурвалом,
     в мартенах сталь варили сталевары
     и повара в котлах варили суп.
     По всем дорогам ехали кареты,
     возы с поклажей и автомобили,
     шли железнодорожные составы
     и по морям спешили корабли.
     Цвели цветы, росли хлеба и дыни,
     и овощи и фрукты поспевали,
     и с криком гомосапиенс рождался -
     другой со стоном тихим отходил.
     Обычный день, но вдруг воскликнул кто-то:
     "Летит!". И стал указывать на небо,
     ему никто сначала не поверил,
     но после все увидели: летит!
     Повысыпали люди на балконы,
     на площади, на улицы, и вскоре
     остановилось всякое движенье
     и наступила дикая жара.
     Все головы свои позадирали,
     к глазам несли бинокли и лорнеты,
     и объективы кино-фотокамер
     нацелились тотчас же на предмет.
     Все астрономы и домохозяйки,
     купцы, шоферы, праздные зеваки
     в пустое небо пялили глаза.
     Два мужика в траттории открытой
     провозглашали тосты за Да Винчи,
     за член его и об заклад побились,
     мол, упадет он иль не упадет.
     Торговки рыбой громко хохотали,
     а девушки притупливали глазки,
     но все ж порою взглядывали в небо
     и прыскали стыдливо в кулачок.
     Монахини испуганно крестились
     и предрекали светопреставленье,
     и говорили: это не к добру.
     Когда обыкновенная комета
     появится на небе, это плохо,
     а это не комета... Это, это...
     кошмар и ужас, Господи, прости.
     И педагоги были в затрудненье,
     как детям объяснить явленье это,
     родители и вовсе растерялись,
     вдруг дети разберутся, что к чему.
     А дети впрямь все мигом раскусили.
     Был мальчик там по имени Джованни,
     а может быть, Джузеппе, я не помню,
     а помню только, что, взглянув на небо,
     у мамы он испуганно спросил:
     "Ой, мама, это что еще такое?
     Что за предмет такой продолговатый
     над головами нашими летит?"
     Конечно, мама несколько смутилась,
     попробовала даже отшутиться,
     потом нашлась: мол, это дирижабль.
     Но мальчик был неглупый очень мальчик"
     он в тот предмет попристальней вгляделся!
     "Да что ты мама, это же пиписька,
     ты посмотри, пиписька, - он сказал.
     - Такую же у дяди Леонардо
     я видел в бане прошлую субботу,
     точь-в-точь такую, правду говорю".
     Прохожий посмотрел на мальчугана,
     и дал ему конфету и мамаше:
     "Какой ваш мальчик умница", - сказал,
     А член летал над сушей и морями,
     пересекал различные границы
     и, наконец, приблизился к границе,
     которая обычно на замке.
     Его тотчас заметили радары,
     была внизу объявлена тревога,
     и прозвучали нужные команды,
     и поднялось дежурное звено.
     Майор Герой Советского Союза
     повел звено вперед по восходящей
     на встречу с неопознанным предметом,
     навстречу неизвестности самой.
     Звено неслось, оно сближалось с целью,
     и посылало радиосигналы:
     "Снижайтесь плавно и гасите скорость,
     и идентифицируйте себя!"
     Но цель на то никак не отвечала,
     лишь наслаждалась волей и полетом,
     то к звездам поднималась горделиво,
     то опускалась ниже облаков.
     Тогда Герой Советского Союза
     на эту цель ужасно рассердился,
     отдал приказ готовиться к атаке,
     отдал приказ атаку начинать.
     Четыре перехватчика летели,
     а в них четыре летчика сидели,
     четыре пальца точно по команде
     решительно нажали кнопки "ПУСК".
     Четыре замечательных ракеты
     четыре цели точно поразили,
     четыре перехватчика при этом
     буквально разломились на куски.
     Три летчика немедленно погибли
     и лишь Герой Советского Союза
     живым покинул сбитый самолет.
     Майор на парашюте опускался,
     а рядом член Да Винчи опускался,
     кружил вокруг, жужжал и строил рожи
     (коли о члене можно так сказать).
     Майор Герой Советского Союза
     был вне себя и дико матерился
     и даже плакал от бессильной злобы,
     но что он мог поделать? Ничего.
     А враг над ним глумился откровенно,
     парил, кружил, снижался, поднимался
     и вдруг пропал неведомо куда.
     С тех пор его, насколько мне известно,
     никто нигде ни разу не встречал.
     Идут года, прошли девятилетья,
     майор в отставку вышел генералом
     и генералом был положен в гроб.
     Давно уж нет и тех торговок рыбой,
     и девушек смешливых, и монашек,
     а мальчик тот Джованни иль Джузеппе,
     представьте, жив еще и полон сил.
     Он стал вполне солидным человеком,
     благополучным, с неплохим доходом,
     весьма примерным мужем и отцом.
     Он трубку курит, он гуляет с тростью,
     он думает о печени и почках,
     о пользе равномерного питанья
     и о вреде безмерного питья.
     Пустым мечтаньям он не предается
     и в небо глаз не пялит понапрасну,
     его теперь ничем не удивишь.
     Года идут и славная легенда о чуде,
     как-то явленном народу,
     с годами затухает постепенно,
     стирается из памяти людской.
     Но все же есть, есть люди, для которых
     легенда эта вовсе не легенда,
     есть чудаки, романтики, безумцы,
     которые, рассудку вопреки,
     упрямо верят, что наступит время,
     могучий член художника Да Винчи
     вернется к нам, подымется к зениту,
     разгонит облака, развеет мрак.
     Все озарится сказочным сияньем,
     вся наша жизнь тогда преобразится,
     она в чудесный превратится праздник
     и никогда не кончится при том.

1986


Облокотясь о пьедестал…

Облокотясь о пьедестал
     Какого-то поэта,
     Я вынул пачку и достал
     Из пачки сигарету.
     И закурил,
     И думал так
     Бессвязно и бесстрастно:
     От сигарет бывает рак
     Туберкулез и астма.
     Гастрит, артрит, инсульт, инфаркт
     И прочие болезни.
     Курить нам вредно - это факт,
     А не курить полезно.
     И думал я еще о том,
     Что, взгляд во тьму вонзая,
     Стоит поэт, а я о нем
     Ну ничего не знаю.
     Не знаю, как он был да жил
     Пред тем, как стать колоссом,
     Чем честь такую заслужил
     Что пил? курил? кололся?
     Ну что ж, достукался и вот
     Здесь стынет истуканом.
     Не курит, шприц не достает
     И не гремит стаканом.
     А я себя по мере сил
     Гублю напропалую.....
     Я сигарету загасил
     И закурил другую.

1990

По тропинке, по проселку…

По тропинке, по проселку,
по дороге столбовой
шел я ростом невысокий
с непокрытой головой.

Завершался день погожий…
Молодой и полный сил,
Я на мир дивился Божий
и на девок глаз косил.

И вниманием ответным
был отнюдь не обделен,
потому что был заметным
я еще со всех сторон.

Знал в делах своих удачу,
сам любил и был любим
дамой, жившею на даче
за забором голубым.

Судьбы наши там смыкались,
как под током провода…
Я спешил уже смеркалось,
вышла первая звезда.

И мерцала и светила,
мне как будто неспроста…
Как недавно это было!
лет тому назад с полста.

Был я по уши влюбленным,
вожделением влеком…
Пахло в пункте населенном.
Шашлыком и молоком.

Яблони цвели и вишни,
пар стелился над рекой,
и из космоса Всевышний
мне помахивал рукой.

Декабрь 1999
************