На Гавайях

Едва ступив ногой в японский ресторан, слышу самый распространённый в курортной зоне вопрос: «Вы откуда?» Обычно по такой «невинной»  схеме начинают свой вояж в ваш карман местные зазывалы. Умело соблазняющие прохожих райскими возможностями своих краёв, они буквально за бесценок предлагают то, что можно приобрести вдвое дешевле. «Вы откуда?»
Давно привыкнув к тому, что ответ «из Лос-Анджелеса», в силу особенностей нашей артикуляции, неизменно влечёт за собой следующий вопрос: «originally?», что является чем-то вроде: «а до того?», сразу отвечаю: «from Russia», чем привожу приветствующую гостей гавайянку в жуткий восторг. «У нас работает русская девушка», – демонстрируя коллекцию зубов, кажущуюся особенно жемчужной на фоне смуглой кожи, доверительно сообщает она. И в этот момент я понимаю, что мне снова не удастся попрактиковать свой английский даже перечислением блюд.

Наташа – так зовут миловидную, даже, вероятно, красивую официантку, задрапирована от шеи до пят в чёрную униформу, почти скрывающую её точёную фигурку: «Заказывайте, не отвлекайтесь!»

Обменявшись приветствиями и самыми общими сведениями о себе, узнаю, что родом она из Южно-Сахалинска. (Вспоминаю, что есть такое географическое название!). Ей двадцать два года. Она только что окончила Университет и, кроме родного русского, свободно изъясняется по-английски и по-японски. Гавайи – это райское место для практики в языках и славный шанс упрочить своё финансовое положение... Попусту болтать с клиентами не предоставляется возможным: «Бархатный сезон» в самом разгаре, и японский народ, постоянно щёлкающий фотокамерами, пребывает стаями, требуя внимания. Было очевидным, что Наташе хотелось перекинуться с нами (мною и женой) более чем парочкой слов, и она умело пользовалась легальными обстоятельствами, доливая нам воду, убирая тарелки, подвигая на место стулья за освободившимся соседним столом.
Да, ей скоро возвращаться домой, а хотелось бы бросить якорь в нетвёрдом грунте замечательной страны.
Был у неё бой-френд с мужественной испанской фамилией Кастейро. С ним она практиковалась в испанском, надеясь стать Натальей Кастейро, что звучало много романтичнее, чем Наталья Верёвкина...

Увы, каждой женщине раньше или позже суждено познать мужскую неверность: мексиканский матадор исчез вместе с фамилией, а испанский язык остался недоученным.

Вот сколько подробностей своей короткой биографии можно обнажить за несколько минут сумбурного общения, когда возникает потребность излить душу случайному дяде с хорошей аурой.

Заполучив для оплаты мою кредитку, она искренне удивилась фамилии Берлин, из чего я предположил, что славный и широко разросшийся клан Берлиных как-то не совсем жаловал места столь отдалённые, как Южно-Сахалинск. Мне случилось ещё раз поразить эту милую девушку, рассказав ей о маленькой колонии российских молодых женщин, осевших в наших краях. Некоторые из них нашли тихую пристань, выйдя замуж за мужчин, много их старше, иногда и семидесятилетних. «Семьдесят лет?!» – вспыхнула она, и глаза у неё округлились. Люди старше тридцати пяти казались ей древними, а о семидесятилетних она, вероятно, слышала только в сказке о Кощее Бессмертном.

«Мне недавно стукнуло семьдесят», – рефлекторно подтянув наполненный морскими яствами живот, с вызовом и лёгкой обидой сказал я.
И её глаза запаниковали…