Картинки юности далёкой

Моя любимая Самара - город славный,
На стыке малой и великой - русских рек.
Здесь Волга поворачивает плавно,
Умерив ширь и свой течения разбег.

Ещё не раз вернусь я мысленно сюда,
Где юность светлая, и долгая, прошла.
Где путеводная и верная моя звезда
На небосклоне жизни вовремя взошла.
 
Проходит всё, и навсегда не исчезает,
В душе оставив яркий и глубокий след
А жизнь идет, и наша память только знает,
Хотя прошло с тех пор уже немало лет.

Как было в юности и хорошо и безмятежно,
Не думая, что кончится когда-то жизни срок
Любить свой город верно, преданно и нежно,
Вступая на одну, нам Богом выбранных дорог.

Пройду опять маршрутом, с детства мне знакомым,
Сверну на Венцека, и по асфальту, как когда-то, по брусчатке,
Дойду, и постою у места, где атланты на фасаде дома.
Плечами сильными оставили на стенах только отпечатки.

Неподалёку дом, где жил мой детский друг Шибаев Алька.
И это помню в дымке уходящих в прошлое, далёких лет.
Так память впитывает детство, как волну речная галька.
Где он, однажды мне тайком дал подержать отцовский пистолет.

А дальше шлю привет тринадцатой я школе.
Её «счастливый» номер помню средь номеров иных,
Где в туалете дрался я до первой крови и до боли,
He по годам с плечистым, одноклашкой Славкою Черных.
 
А вот над входом в дом нависла каменная арка.
Здесь наш дантист, по кличке «Золотой мешок»,
Вставлял из золота коронки, что во рту блестели ярко,
Не то, что те, кто нынче на коронки напыляет порошок.

Подрядчик Челышев оставил нам в веках свои доходные дома.
Их не снести, и не взорвать, раствор так прочно держит кирпичи,
Как всё же украшает ими город наш - история сама.
А мне родней стальная клетка танцплощадки в парке «Струкачи».

Мой путь по городу, как кружево, из воспоминаний соткан.
Вот тут, у здания почтамта, сказав себе: «Не буду робкой тряпкой!»,
Я познакомился на улице, нахально, с рыжею красоткой,
Кокетливо идущей, прикрыв веснушки на лице соломенною шляпкой.
 
И в тот же вечер, позабыв, что мама говорила о девичьей чести,
Для смелости глотнув из горлышка вина, не думая, что будет впереди,
Она со мною сделала, что не положено до свадьбы делать и невесте,
Доверчиво прижавшись, и уснув неслышно на моей груди.

Иду по Куйбышева, а теперь Дворянской. Она мне тоже хорошо знакома.
Её красивый и старинный вид я в жизни не забуду, наверное по гроб.
Где за большой стеклянною витриной углового дома
Блестело ночью огоньками «Снежинка» - кафе, в простонаречии «Сугроб».

А здесь, когда-то был со мной такой вот случай.
Сидел за столиком на Ленинградской я в столовке.
Вокруг приезжий люд кормился, деловито, тёмной тучей,
И я, с азартом юности голодной, вилкой управляя ловко.
 
Внезапно подходит рыжая, с крутыми бёдрами девчонка,
Кладёт бумажную салфетку мне на стол, я думаю, с какого ляда?
Успел заметить, что на ней простая блузка и короткая юбчонка.
А на салфетке, красивым почерком, признание в любви с первого взгляда.
 
Пунцовый, от стыда, готов немедленно сгореть,
И наплевать, что вкусный суп давно остыл,
Я выскочил, чтоб на неё хотя бы посмотреть,
Но, как ни странно, след её на улице уже простыл.

С тех пор, поступки милых женщин для меня всегда загадки.
Она, я думаю, что быстро вышла замуж и обросла детьми.
Ведь это надо, признаться пареньку в любви, и тут же «смыться» без оглядки.
Хотя, всё здесь гораздо проще, везло когда-то мне на рыжих, чёрт возьми!

И замыкая, с затаённой грустью, ближний круг картинок юности далёкой,
Где каждый шаг по городу сжимает взволнованное сердце приятною тоской,
Переполняясь ко всему вокруг любовью преданною, нежною, высокой,
Я дом любой бы украсил, со словами «Здесь был Валерка М...», мемориальною доской!