Трио-соната

Я.

Я галопом по каменным джунглям моей Москвы, как небрежно взмахнувший огромным крылом пегас, как свидетельство лжи, от охочих до головы, от ленивых улыбок и жаждой горящих глаз. Я усталым трамваем по стали живым хребтам от трясущего натиска всех пассажирских масс. Я живым мертвецом, не боящимся крови, там, где нога человека ступала уже не раз. Я забытым мотивом, слетевшим случайно с губ, от агрессии громких, ломающих мозг битов. Мир немыслимо стар и жестоко, безбожно глуп, раз дает ускользнуть по замытым стезям Богов.
 
 
 
 
Ты.

Ты от боли душевной царапаешь кожу ножом.
Ты трясешься в вагонах метро под хороший рок.
Ты в тетрадях рисуешь заточенным карандашом.
Ты не любишь гостей обнимать своих через порог.

Ты не смотришь в глаза и глотаешь невкусный чай.
Ты дымишь сигаретой, как маленький паровоз.
Ты смеешься так громко и плачешь так невзначай.
Ты не спишь и считаешь, что катишься под откос.

Ты не слушаешь ругань, ты слушаешь только фолк,
Ты не делаешь вид, ведь тебе откровенно плевать.
Ты в поэзии, в прозе и в разных мирах знаешь толк.
Ты с улыбкой твердишь, что тебе не слабо убивать.

Ты не любишь просроченный некалендарный февраль.
Ты летаешь во сне и ты падаешь вниз наяву.
Ты словами не соришь: тебе их разбрасывать жаль.
Ты в ответ на упрек: "как мне хочется, так и живу!"
 
 
 
 
Та.

Та со звоном о стены кидает фарфор и стекло,
Обрученная с призрачной майской печальной грозой.
Та живет всем назло, улыбается тоже назло,
Одевает березы в салатовый шелк с бирюзой.

Имя Той так похоже на имя второе мое.
Нареченная утренним ветром в весеннюю ночь,
Та смеется, и плачет, и злится, и тихо поет,
И бежит, и, упав на колени, не просит помочь.
 
 
 
 
Мы.

Из-под пальцев выходят снова (вдруг не мои, хоть написанные, несомненно, моей рукой) эти строки - не черным, красным - вдоль колеи беспорядочных снов, нарушая мой (твой?) покой. Та не спит и смеется негромко в бокал с вином. Я не сплю и хватаюсь за грань своего мирка. Ты не спишь, хоть которые сутки и грезишь сном. Мы молчим, все втроем, ждем рассветного маяка. Та сжигает ладони о горький язык огня. Я сжигаю себе сигаретой возможный рай. Ты сжигаешь себя и еще, заодно, меня. Мы сжигаем и мы горим - наплевать. Пускай. Та небрежно перебирает семерку струн. Я неловко вбираю дух отсыревших стен. Ты умело в охапку хватаешь десяток лун, и никто из нас не отдает ничего взамен. Та желает спасенья Ему и себе тепла. Я желаю не сдохнуть и малость перетерпеть. Ты желаешь любви, ведь ты многое отдала. Все втроем мы желаем без боли прожить уметь.