Брусника

Все, что было до этого – рок-н-ролл, эх, танцуй же, дерзи же,  этот ритм заводит тебя и зал.
Все яснее ясного. Это небушко. Это – пол.  Между ними вечный, посталкогольный базар-вокзал.
Не понятно до этого было, как это. Видеть тебя и  закрыв глаза, и открыв глаза.
И когда смотреть на тебя нельзя.

И когда ты так пристально,
словно лампу в лицо, вминаешь в меня слова.
Я не подбираю синонимов к слову искренность.
Я растеряна. Я не собрана. Не права.
Сразу чувствую себя очень толстой, мне мало стула, мне мало комнаты. Эти фразы на горле ужасно колются.
Но большой между нами зеркальный стол, но руки мои короткие, что не дотянуться мне до тебя, не дотронуться.
И становится сразу большой кровать.
Ровно на столько, как 70 раз отмерить «Не доверять».

(Это, конечно, не тема для разговора в приличном обществе.
Как заходит дешевый коньяк, когда дождь проливается сквозь усталость  -совсем ничего не хочется.
Интересно, а сколько осталось в минутах времени потерять,
Чтоб закончить себя так вполне осмысленно и бессмысленно убивать?)

Не смотря на все эти вопреки я. Хочу кормить тебя сказками на ночь и земляникой с рук,
Приручить тебя, зацеловывая, штопая и  заласкивая  твой любой испуг.
Показать тебе, что бывает просто. Как анис под сорок, ты выпей, согрейся, и все пройдет.
Тебя счастье трогает мокрым, холодным носом, руку вытяни и всего лишь погладь его.

Не скажу, что я ставлю на нечет, но так выпадают кости.
Намекая, что прошлый опыт, наверное, стоит выбросить.
Все твои недоверия рассыпаются на меня резкой, яркой, брусничной  гроздью.
Лишь мою лебединую верность до боли зажав в горсти.