Фантазия на тему

I

Наркоз весны
и сладкая сирень.
И — «человеком поневоле»
забавно быть.

Вообще:
забавно...
быть.

Нежнейшее
молчанье
телефона.

Скелеты
лестниц.

Лапы бытия.

...Ночью —
странный воздух
со сладкою истомной гарью.

Звезда качается.
Исколотое небо
плывет, темнея.
Жаждет дозы
порозовевшая луна.

— А быть звездою поневоле, —
такая карма как на вкус?

...Когда мы все умрем,
мы станем небом,
беспамятным.
И безмятежным.

(Стеклянная луна
в очередное помутненье
ввергает разум.)



II

Метафоричные крыла
пустырника с валерианой.

(На пустыре
Валериана и Валерий,
Троил с Крессидой,
Шизо с Френей
прогуливаются при луне,
не вспоминая обо мне.)

Отсутствие желаний,
то есть,
желание отсутствия.
(Ты понял?) —
Ergo sum.

Звезда качается.
Под амплитудой дремлют
заводы ЖБИ.
И небо в забытьи
шевелится над бледными домами
из этих И.

Мы, люди,—
там, внутри
желез’бетонных,
шлакоблочных
неистребимых И.

Кругом асфальт и нефть.
Древнейшая органика,
когда-то шевелившаяся плоть
теперь нас всасывает, душит, поглощает.

— Боже, боже,
в каком сверхсмертном
мире мы живем!

— Concrete.
— Бетон.
Слепой безглазой массой.

Вот так конкретика
заглатывает нас,
не оставляя вдоха для абстракций.

— Я разобью луну!

...Отчаянно орут коты.
Их раздирают И.
 

Луны боится доктор Джекиль.
Испепеленный интеллектуал
не спит за замурованным окном.
Над Ленинским летит ихтиозавр.
Луна, до крови закусив губу...

— Ах, доктор!
Ей не метафору,
ей метадону!..

...Наркоз весны для всех,
включая И.

...Когда я перестану
быть человеком,
я перестану понимать весну.



III

— Привет вам, Шизо с Френей!
Я — скромный реформатор бытия
уединенного.

Пустынник с пустыря,
а попросту —
пустырник,
любивший в прошлой жизни
сладкую сирень.

Метафоричные крыла
расправив,
всем желаю Vale!
Особенно тебе.




1993