Глава девятая. Так вот каков он, брак законный!..

         ГЛАВА   ДЕВЯТАЯ.
               
                Так вот каков он, брак законный!               
                И что сказать? Не так он плох…


                1. 

Настало время заниматься
Грядущей свадьбой. Все дела
Свелись к тому, что надо взяться,
И денег, чуть не без числа
Добыть в назначенные сроки.
По счастью, некие потоки
Открылись: вышел «Годунов»,
И в дело болдинские строки
Поэт отправить был готов.
А значит – деньги подплывали! –
Их надо было приманить, 
И сетью тонкою ловить –
Ловчее Пушкина едва ли,
Заметим кстати, господа,
Мог кто-то деньги взять тогда…


                2. 

Он с настроеньем святки справил,
А под Крещение узнал,
Что бедный Дельвиг мир оставил –
От вести этой он рыдал.
Он чуял! Чуял! – Без причины
Нет смерти ранней, и мужчину
Должна беречь его жена.
А коль ты слаб, и половина
Твоя при этом не верна?..
Всё может только осложниться…
А сам герой наш подарил
Антону череп…  Тот хранил
Подарок страшный, и хвалиться
Подарком мог когда-нибудь…
А череп – что?!  В нём – смерти суть!


                3. 

Бог – дух, а черти – духи тоже,
И чтобы ближнего хранить,
Не лучше ль петь: «Храни нас,
Боже!» А череп другу – не дарить?
Конечно лучше! Но о смерти
Кто хочет думать в круговерти
Обычных дел,  житейских дел?
И что нам Бог? И что нам – черти?
Поэт о Дельвиге скорбел,
Но и делами занимался –
Он двести душ в залог отдал,
И сорок тысяч денег взял,
И тут же деньги тратить взялся, -
Что мог – в приданое всадил.
И тёще славно угодил.


                4. 

Он плавно с прошлым расставался –
Дал  волю Ольге крепостной,
С друзьями старыми встречался,
И у цыган грустил порой…
И вот, настал он, день венчанья…
Героя  тайного желанья,
Конечно, мы не можем знать,
Но был он хмур. Его сознанье
Предчувствий горестных печать
Уже давно отягощала. –
Известно вам, что наш поэт
Был почитателем примет,
А среди них нашлось немало
Печальных знаков – их следы
Предвосхищали  дух беды.


                5. 

И вот уж было всё готово.
Поэт с утра венчанья ждал,
Но тёща вдруг спросила снова
Куда-то денег. Пушкин дал.
Венчались в церкви Вознесенья.
Сей праздник дивный от рожденья
Всегда с поэтом рядом был,
И он хоть в этом утешенье
Своим тревогам находил. 
А на венчаньи свечи гасли,
И кольца падали, и поп
Вздыхая, с грустью морщил лоб,
И Пушкин, бледный и несчастный,
Шептал о том, что не к добру
Он в эту встроился игру.


                6. 

С утра поэта посетили
Его друзья, и он одну
В им прежде нанятой квартире
Оставил юную жену.
К обеду Пушкин появился,
Легко с Натальей объяснился –
Мол, не хотел тебя будить,
И с тем – тихонько удалился.
Поступок этот я судить 
Тут перед вами не желаю,
Но – предреку наверняка:
Любую женщину тоска,
А не тоска – так злость большая
В подобном случае возьмёт,
И мужа мало кто поймёт!..


                7. 

Она, наверно, порыдала,
Но в то же время поняла,
Какие ей даны сигналы –
Как все, конечно же, ждала
Она к себе любви, вниманья,
Того, что муж с большим стараньем
Её возьмётся развлекать,
И брака трепетное зданье
С ней вместе будет созидать,
Но…   Но в любви его сомнений
Как будто не было, а он
Казался чем-то утомлён,
Хоть не писал стихотворений,
И никаких особых дел,
Как  будто, тоже не имел.


                8. 

Так что же: то, о чём мечтала
Она до свадьбы не сбылось?
Чего от брака ожидала,
Того принять не удалось?
И да, и нет! – Она хотела,
Чтоб безраздельно не владела
Её душой и телом мать.
Ей, безусловно, надоело
Всё время Библию читать,
Поститься, скромничать, молиться…
Всё для чего? Чтоб наконец
Пойти когда-то под венец,
И жить уже, а не томиться,
С постели в час любой вставать,
И что захочется – читать…


                9. 

А тут желаньям вышло сбыться –
Поэт жену не напрягал,
И ей свободно полениться
С душою щедрой позволял,
Она ж к свободе привыкала,
Порой у матери бывала.
И зависть старших двух сестёр
В их поведеньи ощущала,
Не вынося из дома сор,
О муже с ними говорила…
Мать после свадьбы унялась,
И в отношеньях с зятем власть
Ему, как будто, подарила,
А Пушкин в ней узрел дитя,
И речи вёл полушутя.


                10. 

Москва любила пошептаться, 
А Пушкин  слухов не терпел,
И от того с Москвой расстаться
При первом случае хотел,
Свои мотивы объясняя
Стремленьем жить, не потакая
Тому, что тётки говорят,
Ходить, во всём себя стесняя.
Всё делать так, как повелят
Дядья, племянники и бабы,
Которых волосы – длинны.
И тем одним они умны,
А утешеньем очень слабым
Была в Москве лишь старина,
Но есть ли ей в быту цена?


                11. 

Куда же думал навостриться
С женою юной наш герой?
Вы сомневаетесь? В столицу!
Санкт-Петербург назвать дырой
Тогда никто бы не решился –
Ещё с зимы поэт стремился
Жить мещанином на Неве,
Жить там, где мало б кто смутился
Идеей в чьей-то голове,
И чьим-то странным поведеньем.
«А что жена?» - Спросите вы…
Она из дедовской Москвы
Мечтала волей провиденья
Попасть в столичный град Петров –
Предмет девичьих сладких снов.


                12. 

Когда прошла средина мая,
Всё было слажено, и в путь,
Добра в столице ожидая,
И не скорбя душой ничуть
О расставании с Москвою,
Поэт отправился с женою
В столицу. Демутов трактир
Был десять дней его покоем,
А вслед за тем столичный мир
Оставить он решил для дачи –
На дачах общество вело
Всё лето жизнь, и он село
Себе для жительства назначил –
Село, но Царское Село, -
Оно к себе его звало.


                13. 

Там  зАжил он в приятном стиле,
К нему подруги и друзья
С утра нередко заходили,
Среди подруг обязан я
Сказать первее о Смирновой, -
С ней о своей вещице новой 
Поэт любил  поговорить –
Она задорно и толково
Умела с ходу оценить
И смысл, и дух произведенья.
Герой при ней всегда был жив,
А при жене – чуть-чуть сонлив –
Того Наталья женским зреньем
Не видеть просто не могла,
И тем расстроена была.


                14. 

Холера с летнею жарою
Вновь по Руси святой пошла,
Своё дыхание второе
Она в столице обрела.
Народ сначала возмутился,
А вслед – воистину взбесился,
И вышел к площади Сенной,
Но пред народом царь явился,
Возвысил голос твёрдый свой,
И люди пали на колени…
Царь ведал силу, знал закон,
И бунт царём был укрощён,
Исчезли дерзостные пени,
И над Фонтанкой и Невой
Мир воцарился, и покой.


                15. 

А Пушкин в эти дни купался,
И по утрам варенье ел,
С Жуковским весело встречался,
И как-то раз почти без дел
На два денька сходил в столицу –
О том с женою объясниться
Он поначалу не успел,
Домой обратно воротиться 
Пешком он тоже захотел
(Поэт наш был – ходок отменный).
Наталья подвигу его
В сердцах составила родство
С неуважением презренным
К её тревогам, а герой
Ей шарм в ответ представил свой.


                16. 

Царь, как и все, на даче тоже
Любил в июле отдыхать,
Любил с царицей в день погожий
С улыбкой доброю гулять,
Как говориться, променады
Свершая в час, когда прохлада
Сменяла томный жар дневной,
И оказался Пушкин рядом
С царём, и царь гулял с женой,
И Пушкин тоже был с женою…
Один поклон, другой поклон –
Во всём учтивость с двух сторон…
Натальи свежей красотою
Был тронут царь, и, что важней –
Царица восхитилась ей.


                17. 

Что царский двор? Он - сочетанье
Родни царя, его друзей,
Дельцов, которым царь заданья
Даёт по милости своей,
И всякий царский двор – собранье
Прекрасных женщин! - Их дыханье,
Улыбки их, наряды их,
Их речи, танцы, их старанье
Раскрыться в прелестях своих…
Двор – это место впечатленья
И госудАря самого,
И всех сподвижников его,
А круг красавиц дополненья 
Предполагал – так круг любой
Ждёт крови свежей и живой.


                18. 

Царица родами в те годы
Уже была утомлена,
И мужа крепкую породу
В постели ласкою она
Утешить силы не имела,
И ей надломленное тело 
Беречь велели доктора.
Она печалилась, терпела.
Но жить для мужа и двора
В скорбях своих не прекратила,
И, как умелый садовод,
Который что-нибудь найдёт
Всегда для клумбы, находила
Прекрасных дам, чтоб царский двор
Не тронул чувственный замор.


                19. 

Но гадкой подлою десницей
Она  при этом не вела,
Красавиц в царскую светлицу –
В ней мудрость женская была.
Коль царь хотел уединиться,
Чтоб как-то с кем-то порезвиться –
Он обходился без неё,
И к мужним жёнам, и к девицам
Благоволение своё
Он проявлял, но джентльменом
При том бывал, и свой намёк
Всегда представить шуткой мог,
Коль в сердце дамы видел стЕну
Меж ней, и прихотью его –
Со злом не брал он никого.


                20. 

Всем ЭТИМ днём он занимался,
Иль вечерами, но к жене
Всегда до ночи возвращался,
И был внимателен вполне
И к ней, и к детям. Воспитанью
Детей особое вниманье
Царь постоянно уделял,
Учителей с большим стараньем
Им самых нужных подбирал,
Режим назначил детям строгий,
И сам порядок соблюдал,
Церковных служб не пропускал,
Молился, думая о Боге,
Но так как брат душой пока 
Не воспарял под облака.


                21. 

Но мы должны опять вернуться
Туда, где Пушкин, Натали
И царь с женою разминуться
Без слов приятных не смогли.
Царица ласково и мило Зимой 
Наталью пригласила
Повеселиться на балах,
И это Пушкина смутило,
Но царь поэта о делах
Тогда спросил: зачем не служит
Он службы где-то хоть какой?
Царю ответил наш герой,
Что лишь с пером одним он дружен,
А с исполненьем прочих дел
Покуда сладить не сумел…


                22. 

Ответу царь не удивился,
Но на поэта посмотрел,
И Пушкин чуточку смутился,
А государь вдруг повелел
Ему опять за службу взяться:
Поэт обязан был заняться
Петром Великим, для того –
Сперва в архивах разобраться,
Познать Петра и жизнь его.
И описать дела Петровы!
За службу царь оклад давал,
Которым даже генерал
Не оскорбился б…   Разве слово
Тут скажешь против? И поэт
Царю дал правильный ответ.


                23.   

Когда прогулка завершилась,
Поэт с женою обсудил
Нежданно явленную милость:
Конечно, он доволен был
Таким вниманием монаршим –
Царь дал герою щи да кашу
К его семейному столу,
Но что касается Наташи…
Она, конечно, на балу
Теперь мечтает появиться!
И как, скажите, не мечтать,
Когда на бал потанцевать
Её зовёт сама царица!
Супругу Пушкин понимал, 
И с огорчением вздыхал.


                24. 

А был ли повод огорчаться?
Сам царь к нему благоволит,
Жене, опять же, расскучаться
Зимой царица не велит –
К себе зовёт повеселиться,
Но…   По-домашнему к царице
Никто не ходит! А наряд?
А если надобно явиться
На пять балов пять раз подряд?
А если больше? А затраты?
А как сводить в семье концы?
Поэту нравились дворцы,
И человеком не женатым
Он во дворцах не раз бывал,
И от того теперь вздыхал.


                25. 

Итак, наряды…   Появиться
В одном наряде в двух местах –
Худою притчей обратиться
В чужих язвительных устах!
А как деньгами поравняться 
С людьми, которые томятся
При непомерных кошельках?
Как самому на бал являться,
Коль беден ты, и не в чинах?
Ну, пусть не беден, но в сравненьи
С другими – лучше умолчать,
А дальше – стоит лишь вздыхать
О мужа старого значеньи,
С которым дивная жена
Покуда жить принуждена…


                26. 

Он этой мыслью раздражался
Весьма серьёзно, и одну
Вот так, легко, не собирался
Свою красавицу-жену
Пустить по разным ассамблеям –
Горячей ревностью болея,
Поэт лишь только представлял
Жены свободное веселье –
И до концов ногтей пылал
Так нам знакомым несогласьем
С попыткой сущности чужой
Войти в наш мир!  -  Мы всей душой
Тогда своё готовы счастье
За горло даже ухватить,
Чтоб вдруг его не отпустить!


                27. 

И о чинах, простите, снова:
Когда ты молод, не женат,
Ты – дворянин, ты – гений слова,
Что чин тебе? Что мелкий взгляд
Какой-нибудь совы дворцовой,
Когда, быть может, мир прикован,
К твоим ногам? В том есть  права,
За них признать тебя готовы…
Не то, простите, в тридцать два –
Иное надобно признанье
В такие годы – нужен рост! –
Рост в виде денег, в виде звёзд –
Мундирных звёзд! - одним желаньем
Не утвердить себя меж тех,
Кто светский ведает успех.


                28. 

Но до зимы был срок немалый –
Ещё июльская жара
Тогда, по толку, не опала,
И продолжались вечера
Ещё почти до полуночи.
Поэт немного поморочил
Себя раздумьями о том,
Что одного он в жизни хочет,
А жизнь идёт своим путём,
И в дачный мир опять вернулся –
За русско-польскою войной
Следил,  гулять ходил с женой,
Читал и думал, окунулся
В дела холерные, и врос
В церковный путаный вопрос.


                29. 

Войну оценивал он страстно,
И русским в ней побед желал,
А вот холеру очень ясно 
И объективно разбирал,
Царя героем почитая –
Тот, бунты черни усмиряя,
Вновь крепко жизнью рисковал,
Но Пушкин видел, что питает
Народный бунт, и предлагал
Вводить не только карантины,
Вернее – звал он их убрать,
Чтоб жизнь страны не раздирать,
Не рвать народной паутины,
А там – наука, лекаря – 
Все в дело вложатся не зря.


                30. 

Как зрело он в то время мыслил! –
Но – жаль!  - Церковные дела
Герой в разряде общем числил –
Идея Бога не вошла –
Опять! – опять в его сознанье! –
И в церкви видел он созданье
Ума и времени, и в ней
Нашёл свободное желанье
Свободно ищущих людей,
Тем протестантство объясняя –
Пред католичеством прогресс
В нём видел он, на папский крест
Не без почтения взирая,
И не без критики – она 
Была конкретна и точна.


                31. 

А что поэт о церкви нашей,
О православной говорил?
Незрелый взгляд позавчерашний
На церковь он переменил –
Уж видел церкви он смиренье,
И видел то, что просвещенье
С собой на Русь она несла,
Народа видел к ней почтенье,
Попа нелёгкие дела –
Всё видел он, и как живётся
Попу, он тоже понимал,
И церкви лучшего желал,
Однако, тем, что в ней не бьётся
Дух перемен – вот этим он
Был, всё же, как то огорчён.


                32. 

Итак, он Богу не молился,
Хотя о церкви размышлял,
Ход разных дел познать стремился,
В кругу знакомых отдыхал,
И, без сомнения, с женою
Он драгоценное ночное
В постели время не терял –
Господь стремление такое,
Я полагаю, одобрял,
Поскольку вскорости Наталья,
Как говорится, понесла.
Весть эта Пушкину дала
Сюжет, и сказкой о Салтане
Увлёкся он, и в десять дней
Успешно смог покончить с ней.


                33. 

Ах, эти сказки! С колыбели
Он слушал с радостию их!
И в тридцать лет не надоели
Ему они, но в мир чудных
Историй он уж погружался
Теперь не гостем – он сравнялся.
С творцами дивных повестей,
Перед которыми склонялся
Когда-то в юности своей,
И, сказкой вроде бы народной
Своих друзей поэт развлёк
Уже не раз, и видеть мог,
Что с духом мрачным и холодным
Имея скучный кислый вид,
Никто при этом не сидит.


                34. 

А что до сказки о Салтане –
Она прекрасна! – В ней сошлись
Натальи лёгкое дыханье,
И самого поэта жизнь –
Он был царём, и был Гвидоном,
И сказок тайные законы
Давно и прочно понимал,
И вдохновения корону
Тогда же Бог ему подал –
Вот вам, мой друг, рецепт успеха –
Бери, и пользуйся любой
Волшебной формулой такой!
Но, правда, есть одна помеха
В прекрасной формуле – она
Лишь в жизни гения верна.


                35. 

А тут Паскевич взял Варшаву.
Поэт безмерно ликовал,
Он достиженьем силы правой
Победу эту представлял…
А может, так оно и было –
Без попущенья Божьей силы
Врага никто не одолел, 
И что-то Польшу, да губило,
И что-то Бог тогда хотел
Сказать полякам в пораженьи –
Они его перенесли,
И до победы доросли! -
Потом, когда до положенья
Мы до такого добрели,
Что Бога стали гнать с земли…


                36. 

Победой Пушкин наслаждался,
И за Балду, и за попа
Под настроенье снова взялся…
Зачем творения тропа
Его к попу свела – не знаю.
Быть может, сила озорная
Опять поэта привлекла?
Но поп! Но церковь-то святая
К чему встревожена была?!
Ведь жизнь попа он тоже ведал –
Я вам об этом говорил,
И вот пожалуйста – сострил!..
А что ещё? Ещё – победу
Воспел он одами, но в них
Не избежал словес пустых.