Любовь

Любовь
В конечном счете любовь становится маленьким сутуловатым сквериком с пучками отцветшей травы, пробивающейся сквозь пятнистую шкуру булыжника; мимикрией дёрна, древесной коры, медным жабенком-амурчиком с отбитой ручкой и ножкой рядом с сифилитическим носиком мраморной девы;
шкурой пятнистого медицинского змея, прильнувшего жадным и жирным телом к ржавому пересохшему горлу не функционирующей боле розы фонтана; валяющимся с краю растрескавшимся одиноким ботинком с выпавшим из давно сгнившего корсета шнурков - языком, кучей стаканчиков, набивших на четвертину свой пластмассовый рот серой щебенкой в уксусе коричневатых дождей.
.
И только в одном, самом, самом лучшем сценарии, она становится двумя стариками, сидящими, обязательно, на каменной или бетонной скамейке, с раннего утра и до самого колокольного звона,читающих письмена птичий когтей и помета, и ничего боле не помнящих друг о друге.

В конечном счете любовь становится именно теми - двумя, с их всеми восемью лапами, укутанными одной шерстяной кофтой с висящей на черной нитке пуговицей из ореха с подслеповатым желтым глазком черепахи по центру, с одними перламутрово- роговыми очками на пару пар из ослепших глаз.

Именно оттуда, из этой пары, щелкнув, и вылетит птичка-стрелка и устремится на зреющий, вновь наливающийся смыслом, - давно всеми забытый, могущественный Горизонт. И мир наш снова наполнится звоном от того, пронзенного ею на самом краю горизонта, окаменевшего Древа - на самом, чьём-то, пока еще не нашем, не их, языке...И все начнется сначала.