Летней радуги взлёт и свет...

Владимир Свидзинский

(1885 - 1941)




*  *  *


Мы уже почти дошли до дома,
Когда вдруг сказал мне на ходу ты:
"Мне здесь рядом кладбище знакомо,
Так давай зайдём на две минуты".

Я кивнул. И мы вошли в ворота,
Там дерев раскидистых когорта
Сонно нас встречала. И, в печали,
Нас ряды надгробий привечали.

Сели рядом мы за поворотом.
Ты курил, молчал, дышал надсадно.
Было тихо. Лишь пунктирным кодом
Бил кузнечик - сухо, остро, складно.

Ты сказал: "А хорошо здесь всё же,
По дороге от вокзала к дому
Я люблю бывать здесь. А похоже,
Душно нынче. Жди под вечер грома".

Солнце село. Вея неизвестным,
Надвигались тучи тяжко, криво.
Поднялись мы. Рядом с этим местом
Ты лежишь теперь под тенью ивы.

1934




*  *  *   


Весь день в июльской сини лоно
Гляжу я, распахнув окно, -
Там над горячей кроной клёна
Туч серебрится полотно.

И мотылёк, хмельной от зноя,
Летит над тыном на поля,
И кажется мне, что земля –
Дитя, покинутое мною.





*  *  *



Рано проснусь и на солнечный полдень окно отворяю.
Улицу сонную тени домов покрывают. За нею
Солнце на насыпи жёлтой уже осветило репейник.
В комнате тихо. Читаю один и пишу у стола.
Время идёт незаметно. Вот дочка моя пробудилась,
Лепетом милым наполнила дом и во двор выбегает.
Вновь возвращается, в лёгких кудряшках приносит
Запахи раннего ветра и отблески раннего солнца.
Нет, то задумался я. Моя девочка в городе дальнем.
В комнате тихо моей – и никто меня не окликает.

1930





*  *  *


Тёмную осеннюю фиалку дала ты мне на прощанье.
В книге засохла она. Только запах остался.
Чтобы в разлуке с тобой вспоминал я в слякотный вечер
Смех беззаботный ребёнка и слёзы твои без упрёка.





*  *  *


Запах мёда и горький дым
Над садом вечерним.
Паровозы криком тормошат тишину.
Пианино печаль свою
Кладёт слоями на травы, на ветки.

Я сижу, сторонясь закатного золота,
Я вспоминаю о тебе, как дерево о юге,
Мне хочется концом луча
Написать возле себя на песке:
«Люблю без мечты».

1932





*  *  *

О.К.


Из-за тонкого золота зари
Юный голос до восхода солнца слышен:
Чья молодость рокочет напевно,
Как ручей, вьющийся по долине.
Призрак смерти сердцем не владеет –
Зову тех: украшенніе цветами, приходите,
Пейте моё чистое вино!

Юный голос до восхода солнца слышен:
На южном горизонте весна
Открыла двери дней погожих,
И верба сияет возле ручья,
Запахами вея далёко –
И в гаю склонился белый сон,
Пейте мой чистое вино.

Юный голос до восхода солнца слышен:
Я поставлю пламенные маки
Очертить межи и дороги,
Я над вами солнце разбрызгаю –
Молодые, непорочные, приходите.
Пейте моё чистое вино.





*  *  *


Где-то слились тысячи солнц,
Чтобы так сияло горячее утро;
Небесные грани дрожат золотисто,
От дивных звуков ширится сердце.

О как поле бесконечно, безгрешно!
И снова милая мне навстречу,
И снова мы юны, - и снова любим,
Не осознавая своего счастья.

Твоя одежда – как цвет вишнёвый,
Рукава пахнут степным ветром.
О милая, милая! Нет расставанья:
Мир чудесный во власти нашей.

Где-то слились тысячи солнц,
Небесные грани дрожат золотисто,
И вновь мы вместе, и снова любим:
Мир чудесный во власти нашей.




*  *  *


Как любил я от детских лет
Твои скалы, луга, гаи,
Летней радуги взлёт и свет
И сплетения звёзд Твои.

И в задумчивой грусти их красоты
Как я часто хотел угадать –
Что в мечте своей видел Ты
И чего не сумел создать.

1932





*  *  *


Идёт мальчик по городу. Точильщик
Стал у стены, точит нож,
Летучие искры снопами мечет.
Мальчик руки подставил, ловить –
Еге! – не ловятся.
Задумался мальчик: труд
Огнистые искры рождает.

Идёт он дальше, а ранний гудок
Полнится, зреет, растёт,
То как лебедь изгибает шею,
То как дерево расцветает.
Задумался мальчик: гудок -
Как дерево расцветает!

1932




Перевёл с украинского
Сергей Шелковый