Хэппенинг без границ

.


2. ХЕППЕНИНГ БЕЗ ГРАНИЦ


. . . . . . .

Хоть ночь светла, да лошади упрямы –
а пристяжной, задерживая бег,
все норовит по кочкам, да по ямам
не очень-то надеясь на успех.

Хоть лунный свет неярок и небросок –
он серебрист как папиросный дым .
Припомни, затянувшись папиросой –
ведь был и ты когда-то пристяжным?

Ты помнишь? дом и улицу, и школу –
роняли пух и перья тополя,
и крик галчат – булавочным уколом,
а не ударом острого копья.

И вспомнишь ты такое время ночи,
такой мечты нетронутый уют,
когда сады цикадами стрекочут,
а кузнецы про молодость поют.

Легки шаги и слезы на помине –
скупы слова и кошельки пусты,
стучат часы на мраморе каминной,
а на гладильной морщатся холсты.

За карточным не убыло азарта
и лузы разбивает карамболь,
и ломберный как контурная карта…
– Который час?
Мне отвечают: – Ноль

без десяти…
Но замерли куранты
и шестерни, накапливая вес,
скрипят в ночи как голос обскуранта.
– Который час?
Он отвечает: – Без-с…

Без десяти – мир надвое поделен,
на до и после – отзыв и пароль!

Хохочет шут под маской Асмодея.
– Который час?
Он отвечает: ноль…

Ноль времени! Все стрелки воедино!
Не спят каминные и ходики спешат.
Как Золушка торопится картина
в курзал... и с острия карандаша.
___________________________________
«Поэма Времени»


«Постмодернизм доказывает свою жизненность, помогая воссоединению прошлого культуры
с её настоящим…»

Каузальные связи в поэтике символистов и детерминирующие патерны классического стиля
более не являются обязательным условием в дискурсе постмодерна.

«…и вспомнишь ты такое время ночи,
такой мечты нетронутый уют,
когда сады цикадами стрекочут,
а кузнецы про молодость поют…»

«Нетронутый уют ночи», стрекот цикад и кузнечиков, которые подобно аллегорическим героям
поют: «Мы кузнецы и дух наш молод!» Здесь все подчинено Игре, но правила игры меняются
в ходе разворачивающегося сценического действия.

«За карточным не убыло азарта,
и лузы разбивает карамболь,
и ломберный как контурная карта…
– Который час?
Мне отвечают: – Ноль…»

Детерминирующим началом «становится сам принцип игры», а сопутствующая атрибутика из луз
и ломберного стола не столько подчеркивает игровую иллюзорность происходящего, сколько утверждает
его связь со Временем, Время – это контурная карта событий и действия, игровое поле и система координат.
Оно же и Великий Обскурант, не терпящий возражений:

«без десяти…
Но замерли куранты
и шестерни, накапливая вес,
скрипят в ночи как голос обскуранта.
– Который час?
Он отвечает: – Без-с…
Без десяти – мир надвое поделен,
на до и после – отзыв и пароль!
Хохочет шут под маской Асмодея.
– Который час?
Он отвечает: ноль…
Ноль времени! Все стрелки воедино!
Не спят каминные и ходики спешат.
Как Золушка торопится картина
в курзал… и с острия карандаша».

. . . . . . .

Постмодерн – это комедия положений, мистерия dell'arte, главенство импровизации и сценарий
не подчиненный фиксированному тексту. Со времен Карло Гольдони многое изменилось, –
перформансированная инсталляция персонажей, масок и декораций уступила место хеппенингу без границ:

«Как Золушка торопится картина
в курзал… и с острия карандаша».













.