Латинский журнал. Автопортрет художницы в Сальвадо

У меня короткие ноги, длинная шея и совсем никакой груди
Нет на тщедушном теле.
По утрам я ем папайю, пью черный гаванский кофе и застываю
Пред холстом, рисуя взглядом раковину на меле.

Пусто в моем дому, старом как Сальвадор, в котором унылый дождь
Не прекращается со времён прибывших на корабле португальцев.
Ничто не меняется в этом влажном краю, мертвом аду-раю,
Ни сонный день, ни душная ночь, ни обжигающий норов латинских танцев.

Днем, когда ливень переполняет улицы, город, море, раковину на холсте,
Перетекая за край так, что рыбам, живущим в моей груди, становится вольно,
Я рисую лодку с птицею на корме
И на ней выплываю в открытые окна.

Плыву — подо мной старый ржавый почтамт — строчек причал —
Над ним чайки кричат, будто ножом безжалостно вскрытые письма.
Ты мне писал, помнишь, ты мне писал?
Водный портал все поглотил: шепот горячий, неторопливые мысли.

Ночь накрывает город. О, ночь-Сальвадор!
Ямой кишащей кипит. Вьются змеиные улицы, ухают бары.
Ждет меня в комнатах душных попутчик немой — дым-одиночество,
Злой табакеро седой крутит и крутит листья табачной отравы.

Спит Сальвадор. Спит вода, поглотившая сон.
Спит одиночества белая птица. Время отлива.
В ультрамарин погружается холст. Говорливая лунь
Сонной улыбкой моей в нише беззвездной застыла.

                сентябрь 17, 2014
                елена нижний рейн
                шарлотт, северная каролина


Картина: Татьяна Дручинина.