Нарт Одинокий

               Из нартских легенд.

Был в роду Ахсартаггата у вдовы сыночек малый,
       по прозванью: Одинокий. Как-то вечером ему
кто-то крикнул: «Одинокий, покажись наружу!» Вышел:
       «Здесь я. Кто ты и откуда?» А в ответ: «Ну, потому

звал, что завтра ты назначен пастухом скотины нартов.
       Я-то выборный и послан с нихаса сказать о том».
Грустно мальчик в дом вернулся. «Отчего, сынок, невесел?»
       «Очередь моя настала стадо выпасать. Скотом

буйным нашим трудно править, и боюсь, что не сумею».
       «Не печалься, сын мой милый. Всех выносливее ты,
Одинокий». В это время снова кто-то окликает:
       «Одинокий, жду я, выйди!» – «Кто меня зовет?» – просты

юного слова. «Гонец я, прискакал от побратимов
       твоего отца. Семейный завтра делают раздел,
если к ним не попадёшь ты, навлечёшь их недовольство».
       Оттого ещё грустнее возвратился, не хотел

разговаривать, но всё же мать дозналась, что случилось.
       Так сказал он: «Как смогу я буйный нартский скот пасти,
находясь одновременно у отцовских побратимов
       и участвуя в разделе их семейном?» На пути,

к дому бедному ведущем, новый путник появился,
       заявил: «Увидеть нужно Одинокого!» – «Зачем?»
«Я плохую весть доставил. Завтра хочет рано утром
       кровник ваш, отца убийца, увезти девицу, – всем

с давних пор известно нартам: за тебя отец просватал
       эту девушку. Убийца в жёны своему сынку
обещал твою невесту. Торопись, не ускользнул бы
       подлый враг, да и красотку прозеваешь!» – «Сберегу

как свою судьбу, о нана? – сел, заплакав, Одинокий, –
       худшее слепилось вместе, всё – на следующий день.
Разве я могу, по чести, упустить отца убийцу
       и невесту от позора не спасти? Бродить, как тень,

стану, выросши, и люди надо мной начнут смеяться
       и дразнить: «Вон Одинокий!» Утешает мать его:
«Свет единственный в окошке, солнышко моё, с утра-то
       не на целый день погода. Помогу тебе шагов

сделать несколько... Послушай, расскажу о днях давнишних.
       У отца товарищ верный был, и я с женой его –
скоро ожидали деток. Дали клятву на охоте
       твой отец, его товарищ: «Оба мы хотим того:

если сыновья родятся – будут братьями! А дочки –
       сёстрами! А если выйдет: бог даст сына одному,
а другому дочь, – клянёмся, что поженим их!» Невеста
       у тебя, родной, оттуда. Счастливо бы жили – муж

мой любил тебя безмерно – но жестокосердый Сайнаг
       погубил его. Убийца – он, спесивый. Должен знать:
нужно, как в кувшине воду, расплескать, и без остатка,
       силу гнусного алдара. Одинокий, подрастать,

мальчик, поскорей старайся, и опять я повторяю:
       не на целый день погода установится с утра».
Утешала мать, однако жгла тревога вдовье сердце.
       Тут спросил он: «Конь отцовский годен ли?» – «Хоть я стара,

белый конь его прекрасен, только б ты его осилил!»
       «Сохранилось ли оружье моего отца?» – «Кинжал,
меч на чердаке хранятся, их уж ржавчина покрыла».
       И среди вещей порывшись, он оружье отыскал.

Не смыкая глаз, всю ночь-то подготавливался. Блеска
       от оружия добился, наточил на камне меч
и кинжал, вострил и стрелы, и конем позанимался,
       к утренним трудам готовясь. Так и не пришлось прилечь

в эту ночь, а рано утром сел на белого коня он
       и спросил: «Каков я, нана, на отцовском скакуне?»
«В жертву нану принесли бы за тебя, блестишь, подобно
       утренней росе под солнцем». – «Лучше и не жить, коль мне

так бесславно жить придётся», – Одинокий огорчился
       и коня направил ехать. «Дома моего очаг,
дорогой, постой минутку, я еще не всё сказала:
       серебристою волною так бежит ковыль в горах,

ветром утренним под солнцем шевелимый, как сверкаешь
       и красуешься ты, милый, на коне отцовском!» – «Что
сердцу нартскому приятней? Поскачу вперёд, за славой!» –
       гордо юноша воскликнул и понёсся на восток,

где с отцовскими друзьями должен встретиться. Но раньше
       нартский скот собрал он в стадо и на пастбище пригнал.
Мчит к сердитым побратимам: «Лучше жить опять вам вместе!
       Самый бедный – одинокий, как никто, я то узнал!»

Но три брата-побратима не согласны: «Раздели нас,
       пусть несчастными мы станем, справедливости хотим!»
«Я прошу вас: откажитесь от несущей горе мысли,
       ведь огромную ошибку совершаете. Златим

солнцем каждый ствол – смотрите! – в роще, хороши деревья.
       И красуются прямыми, ветер их не искривил.
Дерево, что в одиночку у дороги вырастает,
       вкривь и вкось имеет ветви – где ему набраться сил

противостоять прохожим – каждый норовит ударить
       по нему дорожной палкой, в шишках и наростах ствол.
То к земле пригнут и сядут на него, а то сломают,
       одинокое – не жалко. Я горюю, – не нашёл

среди вас единства, братья; но сегодня выполняю
       три нелегких дела сразу. Передумайте, прошу...»
Головой лишь покачали: «Раздели нас, Одинокий!»
       Нету выхода другого – просьбу выполнил. «Спешу», –

на коня вскочил. «Куда же так торопишься? Останься!»
       Одинокий отказался. Вышла к ним хозяйка-мать:
«Знаю о твоей заботе. Но прошу: хоть чашу ронга
       выпей и отведай мяса перед тем, как уезжать.

И тогда твой путь удачен будет, слышишь, Одинокий?»
       Разве мог он возразить ей? Наземь слез, вернулся в дом.
Стоя произнёс молитву, выпил ронг из чаши, к мясу
       не притронулся – по горло сыт заботами. Потом

поблагодарил хозяйку и отправился в дорогу,
       в полдень прискакал в селенье друга своего отца.
По коню хлестнул он плетью, и узнала по удару
       девушка, его невеста, кто приехал. И сердца

их навстречу потянулись, но с обидой он заметил:
       «Эй, коварная девица, обманула ты меня!»
«Разве девушка виновна – вынудили дать согласье».
       «Если так, тогда спускайся и садись ко мне, и я

увезу тебя!» – «Другое сделаем – в том чести нету,
       чтобы похищать невесту. Одинокий, поезжай
на развилку, где лучами семь дорог бегут по степи.
       Там найдется и решенье, ты тогда и поступай,

как разумно и достойно». На развилке оказавшись,
       юноша коня стреножил, лёг, но сон к нему не шёл.
«Не схитрила, обманула?» – на' ноги вскочил в тревоге,
       оседлал коня, вернуться к ней решил. И вдруг большой

заклубился дым, туманом все окутало предгорья,
       чёрных воронов мельканье выше дыма началось.
Удивился Одинокий: день был солнечный, откуда
       эдакая перемена? И увидел: пронеслось

войско для позорной свадьбы вслед за Сайнагом-убийцей.
       Землю задрожать заставил топот скакунов, туман –
пыль из-под копыт могучих, что казалось дымом – было
       паром, вылетавшим густо из ноздрей коня. Обман

завершался – за невестой! Земляные комья тучей
       выбивались жарким бегом иноходцев. Он застыл,
юноша, на их дороге, каждый из нахальных дружек
       норовил столкнуться с нартом: мол, чего здесь рот раскрыл?

«Лучше бы меня в покое вы оставили: я еду
       стороной своей», – негромко им сказал. Из их числа
четверо к нему вернулись (был один из них – сам Сайнаг),
       на конях посостязаться предложили. Доняла

спесь их нарта молодого, согласился он. А Сайнаг
       указал: «Сейчас ты встанешь поперёк пути, и я
на тебя конём наеду. С места сдвинешься – согласен? –
       значит, проиграл, а если устоишь – тогда твоя

в состязании победа». – «Будь по-твоему», – поставил
       поперёк дороги лошадь Одинокий. Разогнал
своего коня противник и ударил что есть силы
       всадника, но конь отцовский и не шелохнулся. «Знал:

выиграю. Сайнаг, слышь-ка: твой черёд коня поставить!»
       И не отъезжая, с места бешено коня погнал
Одинокий на алдара, кровника, отца убийцу.
       Словно бы гора толкнула, – отлетел тот и упал.

Развалилось его тело надвое, а конь отброшен
       в сторону другую, – тоже пополам разорван был.
Кинулись на нарта дружки, но мечом отцовским острым
       победил их Одинокий, в честной битве истребил

всех, кто замышлял неправдой увезти его невесту.
       И как ветер, устремился к девушке любимой он.
Трижды по коню ударил, конь взлетел повыше башни.
       А горянка засмеялась, рада юноше. Препон

больше не было меж ними – прыгнула к нему в объятья.
       То ли в муху превратилась, то ли он стал комаром,
только этим днём не видел больше их никто, одной лишь
       матери безмерна радость: ввёл сынок невесту в дом.

И ещё стояло солнце высоко, когда помчался
       нарт на пастбище да стадо плотно сбил, пригнал в село.
Вся целёшенька скотина. Нарты были благодарны
       Одинокому, какую свадьбу сделали! Вело

от стола к столу, глазами съесть бы разом угощенье!
       Целую неделю нарты пировали, надивясь
доблести, какой пред ними отличился Одинокий.
       Да и как не поражаться – за день, и не торопясь,

стадо буйное сумел он выпасти, пригнать в селенье
       в целости, раздел устроить, побратимов помирить,
насмерть с кровником сразиться, наказать отца убийцу,
       привезти в свой дом невесту, чтобы в счастье с нею жить.