Правда

Из меня мою достали правду.
Это было нестерпимо больно:
Мой кошмар внутри, ожив, стал явью
И собою заменил другие роли.

То, что долго я в себе хранила,
Понемногу раскрывая самым близким, -
Это все воскресло из могилы
И во мне заговорило подло, низко.

Молчалив был долго демон этот,
Усмиренный духом и молитвой,
Но презрев священные заветы, -
Сердце на полоски острой бритвой.

Все мои забытые обиды
Так услужливо напомнила мне память.
Мы как-будто до сих пор с тобой не квиты?
Сколько можно жечь, сверлить, буравить?

Светлый образ троицы любимой,
Острая тоска по старшим братьям.
Понимание, что надо быть мне сильной,
Только БЫТЬ сложнее, чем казаться.

Пустота невысказанной боли,
Затаённой тогда еще ребенком.
Оттого я ненавижу осень,
И утих мой голос, прежде звонкий.

Погребение любви невозвратимой...
Как печальны были похороны эти,
Снова сдержанные внутреннею силой.
Неоплаканные порванные сети.

Потускневшее, забытое до срока
О безумии моем воспоминанье -
Обручальное кольцо в немой коробке.
Моя боль, отрада и страданье.

Грустный опыт пройденных этапов,
Отравляющих суетных сомнений,
Длинный ряд ошибок и стартапов
И слепых упрямых заблуждений, -

Все, что вырвалось в отчаянном порыве.
Слез моих следы покрылись солью.
Искренность моя сулила срывом.
Откровенность - неизбывной жгучей болью.

Оттого, быть может, и не надо
Память пробуждать от летаргии:
В каждом много собственного ада,
В каждом рвутся разные стихии.

Высока цена за откровенность -
Я теперь стою совсем раздетой,
Рассказав о том, что так бесценно,
Перед целым равнодушным светом.

Уязвимая перед толпой прохожих
С колким, жестким и жестоким взглядом.
Вновь замкнусь и стану к себе строже.
Из меня достали мою правду.