Вязальщица. Глава 1

               
    Глава первая, в которой автор знакомит читателя с главной героиней и начинает своё нехитрое повествование о её (героини) непростой жизни.

         Матрёна Ивановна, женщина в летах, в общем и целом не бедная, но одинокая, не обременённая обычным для её возраста букетом хворей, больше всего на свете любила вязать крючком и спицами.

   Вязала с ранних лет. Даже обычный для эпохи тотального социализма дефицит её особо не волновал. Вязальщица была от Бога как говорится. Люди несли клубки пряжи сами, а Матрёна сидела себе в каком-то закутке при институте и вязала с утра до ночи. Ближе к пенсии стала уставать, но заметила странную особенность. Заказчики, если не просто покупали готовую вещь, а, пообщавшись с ней в процессе вязания таковой, о своих проблемах и бедах, через какое-то время после приобретения, к примеру, носков, о проблемах своих забывали. Больные исцелялись, здоровые - получали повышение по службе или путёвку в Болгарию, в общем - происходили какие-то чудеса. 
   Так вот и происходили. Сидит человек, чай пьёт, бормочет в уголке крошечный "кошачий" телевизор голосом очередного генсека, Ивановна вяжет... Клиент размякает, начинает что-то рассказывать про свои горести и чаяния, говорит, говорит... Матрёна всё больше молчит, только кивает время от времени головой или "агакает" ,  вытворяя очередную хитрую петлю в своём вязанье. Посидят с часок, потом человек вроде как выходит из транса,  вспоминает о чём-то срочном, благодарит за чай, за общение и, почесав репу, уходит. А Матрёна Ивановна всё кивает, всё "агакает" уже одна, в тишине разбавленной лишь фоном телеэфира.
     Тут как раз наступила долгожданная перестройка,  задул по стране могуче ветер перемен. В прессе стали писать про экстрасенсов, а по телевизору показывали Кашпировского и Чумака. Матрёна Ивановна догадалась, что она - тоже вроде как экстрасенс. Попробовала даже примагничивать к себе металлические предметы или гнуть взглядом ложки.... Ничего не получилось. Гипнотизировать попробовала знакомых. Тоже в пустую... Зато вязать получалось хорошо и, что интересно, с пониманием ситуации, осознанием того, что она - не просто вяжет, но и меняет жизнь и судьбу заказчика, качество работы значительно улучшилось. 
    Клиент пошёл скопом.  Сарафанное радио работало вовсю, и в скором времени Матрёна Ивановна уже не могла обвязать всех желающих.  Физически не могла.  Попробовала даже, в сердцах и от отчаянья, передать часть заказов коллегам по спицам и крючку. Не пошло. Пришлось поднять цены.  Клиентов поубавилось, но, не сказать что значительно. Тогда ей пришлось цены просто взвинтить . Тем более что и институт загнулся , и  долгожданная пенсия по итогу превратилась в копейки.  Зато работать наша героиня стала с душой, с полной, как говорится, выкладкой.  И клиенты  оставались весьма довольны. Они тоже догадались (не без помощи самой Матрёны Ивановны), что вещи они приобретают не простые.

   Лихие девяностые прокатились по стране подобием асфальтового катка. Бандитизм и рэкет расцвели буйным цветом.  Чаша сия не миновала и Матрёну. Однажды к ней домой явились пареньки в кожаных куртках с минимумом интеллекта на лицах профессиональных бабуинов.  Осмотрели скромное жильё, поцыкали сквозь рондолевые фиксы. Уселись на кухне и завели душевный разговор за трудности жизни, за то, что вот - нынче время трудное, что беспредел и вот они - молодцы, готовы за скромное вознаграждение охранять честных тружеников, значительно "э... проще и э... эффективней (паренёк, произносивший фразу очень постарался выговорить правильно) чем официальные предс... та... вители закона".
  - Чего, спросила Матрёна?
  - Таво, - молвил браток. - Бабки плати, короче! Десять процентов от выручки. Приходить будем раз в неделю по понедельникам. Аля-улю, бабанька! Мы теперь - твоя крыша!
   Братки дружно встали и, толкаясь в тесном коридоре, покинули квартиру пенсионерки. Один из братков, что интересно, даже сказал6 "До свидания!" и весело подмигнул опешившей хозяйке. Та лишь успела проговорить им в спину : " - какие бабки?", но братки даже не обернулись на Матрёну Ивановну, загрохотав подошвами по лестнице. Ниже этажом раздалось их пение:
   "Раз пошли шли на дело,
    Я и Рабинович,
   Рабинович выпить захотел..."
 
   Хлопнула дверь и наступила звенящая тишина. Матрёна Ивановна не была в курсе того, что такое рэкет, что такое крыша, и даже о том что такое бабки (ну, понятно, кроме старушек всяких) понятия не имела. Вязальщица пожала плечами, подумала, покивала зачем-то головой и стала набирать номер подруги на старом,  уютно и успокаивающе потрескивающем дисковом телефоне.
         
   Продолжение следует. В нём вы узнаете о том с кем и о чём разговаривала Матрёна Ивановна по телефону, и, возможно, о том что произошло по итогу с братками-рэкетирами.