Исповедь

Сто тысяч им проклятий, павшим. Почему мне не лечь рядом с ними? Вот когда я, в гордыне пропавший, потерял свою тропку в долину? Там, где рожь золотится волною и кленовые листья танцуют. Под луною бы мне, под луною, мимо озера... только всё всуе. Я бесстыже лгал, о как лгал я! Не собой день от дня притворяясь, я ковал себя, да я ковался. И тебе, враг мой, честно сознаюсь: нет мне равных по гневу и силе. Пусть сейчас - побежден, пусть я скован. Я станцую ещё на могилах, тех, что думают будто я - сломан.
Сто тысяч им проклятий, верным. За веру вашу вы сполна платили. Кому-то выпала платить честь первым, с последними - кровавый пир мы закатили. А мне бы... веришь, мне бы, мне бы. Мне б плюнуть в это ваше Небо. Пустое, безразличное, немое. Поделенное, как мне думалось, надвое, а может вовсе мне, единолично, принадлежавшее. Я вру опять? О да, прилично. У Неба нет хозяев, хозяева для Неба - небыль. Пыль, что по ветру сыплется, седая. Что ухватил - твоё, всё остальное - тает, тает... тает.
Сто тысяч... впрочем, повторяюсь. И без того я проклят, непрощенный. Посмейся, враг мой, смейся же! Я - каюсь. Ты думаешь, умалишенный? О нет, я выберусь отсюда, обещаю. Себе. Кому мне обещать ещё же? И будет клён, и листья, осень, снег растает. И легкий ветер вновь коснётся кожи.