На смерть Романа Смольянинова

(6 сентября 2014 г., написано в поезде Н.Новгород – Таловая 7 сентября)

Предыстория: Роман - мой дядя, 10 лет тяжело болевший рассеянным склерозом. В 14 лет у него резко упало зрение - первый признак болезни. После школы он учился 2 года в Медицинском институте, 6 лет в Сельскохозяйственной академии на экономиста. После учёбы силы постепенно оставляли его и спустя два-три года он окончательно слёг в кровать. Всю свою жизнь он наполнял высшими стремлениями к философии, поэзии, музыке, однако процветавший вокруг религиозный ригоризм и культурная узколобость не дали этим стремлениям прорасти и переродиться в творческом порыве. Его книги, личные вещи рок-музыканта и кассеты с музыкой были нещадно сожжены. Его тело было истощено и изуродовано болезнью. Его друзья оставили его. Но его дух креп и внутренний человек рос. И перед смертью оказалось, что это замечательный волевой духовно талантливый человек, способный принимать решения и рвать шаблон всему, происходящему вокруг, буквально, производить духовную революцию. Его дух угас в 34 года, 6 сентября 2014. В вечности я надеюсь встретиться с ним, крепко обняться и вместе посмеяться над моими неказистыми строками, сочинёнными на его смерть. Медленную, ужасную смерть, растянувшуюся больше чем на 10 лет. Вот они:

Сказание о человеке, перевернувшем мир
Начинается с простого рассказа о жизни;
Спустившийся по родовому каналу детский крик
Два-три года полной опасностей младенческой идильи

Бьющуюся всеми соками в миниатюрной детской груди
Так сложно сохранить ненадломленной, целой
Столько лет ещё предстоит впереди,
Столько смятений, волнений…

Он быстро растёт, где-то учится, с кем-то дружит
Родственники и друзья представляют, каким он будет взрослым,
Планы строят. Постепенно понимает этот подросток,
Что желаниям слишком многих он служит.

Никем ответственным и важным он себя не мнит,
Ничто обыденное его не убеждает, фибр души не колышит,
Тоска по смыслу притягивает как магнит
Всё то, что большинство не способно расслышать.

Непонимаемый людьми, опустошённый в борьбе,
Отвергнутый структурами этого мира,
Медленно, но верно из жизни он совершает побег,
Чтобы, вернувшись, наполнить жизни своих ближних.

Многие его оставили, отвернулись к своим делам:
У кого свадьба, у кого машина сломалась, у кого семья, друзья.
А он в тишине и покое, наедине с собою и с Богом,
Представил угасанью жизнь свою, наполненную смыслом многим.

Казалось бы, что такого: был человек, вырос, отучился, заболел и медленно умер?
Ан нет! Из своей домашне-больничной кровати
Он, живой, рвал шаблон мертвецам, которые называли себя живыми
И будет судом им.

Жизнь, посвящённая жертве, разве этого мало?
Не надо обманывать себя, даже если это не так;
Его гибель лишь радостное начало
Возрождения в многих сердцах.

Возрожденья любви и добра
Возрождения человечности
Чтобы дарить друг другу больше тепла
Остаток жизни, запечатанной в вечности.

Так обычно проживают люди, перевернувшие мир:
В тишине, никем не замеченные
Томным подвигом взращивая плоды любви,
Проливают их на человечество.

Я уверен, что если б он мог сказать
Своё последнее слово, он промолвил бы:
«Я прощаю вам всё, друзья,
Никого не судите строго,
Боже, зачем ты оставил меня
Сиротою у смерти порога?

Совершилось, друзья, теперь всё,
Вас не оставлю, не бойтесь, сути жизни лишь будьте причастны
Мне не нужно теперь ничего
Вот и всё. До свиданья. Аллилуйя! Аминь. Какое было всё это счастье!».