Кленовый листок

 
У моей мамы была сестра Мария, я звала её тётя Маруся.
Муж моей тёти, Николай Григорьевич, был директором нашей сельской школы, жену свою он очень любил и назвал её нежно, Маняша.
Дядя Коля берёг тетю и всегда заботился о ней.
Тётя Маруся, как и моя мама, работала учительницей младших классов. Наша семья и семья моей тёти дружили, все праздники мы встречали вместе, поочерёдно то у нас дома, то дома у маминой сестры.
Так текла наша жизнь мирно и дружно, пока не случилась беда.
Помню, как мама пришла домой необычно тихая, села на диван в зале и заплакала.
Я никогда не видела маму плачущей, это случилось впервые. Я подошла к ней, села на корточки и взяла её руки в свои, а потом спросила, что её так расстроило? Мама вытерла слёзы и всхлипывая сказала:
- Тётя Маруся в больнице, у неё рак...
Я еще не знала тогда, что такое рак и мама мне объяснила, продолжая плакать. Потом папа вернулся с работы и мы снова говорили о нашей беде.
Была осень, деревья стояли в обрамлении жёлто-багряных листьев, это был тот самый замечательный период времени, который мы обычно называем - золотым.
Режим нашей жизни изменился: теперь мама бежала на работу, потом возвращалась домой, готовила какую-то еду и мы вместе ехали в больницу к тёте Марусе.
Дядя Коля также ездил в больницу каждый день и мы сменяли друг друга, как военный караул.
Мой дядя как-то сразу осунулся и постарел, глаза его впали, а черты лица обострились.
Он тихо говорил маме :
- Что же теперь делать? Как же я, без Маняши?...
Когда я первый раз увидела тётю Марусю, её уже прооперировали, у неё был рак груди и врачи удалили одну треть.
Состояние тёти было подавленное, она была очень бледная и сильно похудела, под глазами были желтые круги. Смотреть на неё было больно и жалко, есть она отказывалась.
Мама подолгу сидела с сестрой и они тихо разговаривали. Морально тётя Маруся уже готовилась к смерти.

После обеда в палату зашел врач и начал разговор : он объяснил, что опухоль не злокачественная, как показали анализы и это значит, что всё будет хорошо, говорил он это бодрым с низким тембром голосом и немного улыбаясь.
Мы стояли и не верили своим ушам, ведь это означало, что всё будет хорошо и тётя Маруся будет жить!
Но вот что меня удивило, моя тётя совершенно не реагировала на слова врача, она как-будто находилась где-то в своём мирке из которого совсем не собиралась выходить.
Врач вызвал маму в коридор и еще раз всё ей повторил, он сказал, что мама должна убедить свою сестру, в том что всё действительно хорошо, потому что моральное состояние пациентки его беспокоит.
Мама делала всё возможное : регулярно ездила в больницу, подолгу беседовала с тётей Марусей и снова и снова убеждала её, в том, что всё будет хорошо. А моя тётя говорила, что всё это не правда и все просто успокаивают её, а на самом деле она умирает.
Мама была в отчаянии, она приезжала домой и вечерами разговаривала с папой, рассказывая ему о сестре и не знала, что же ей делать.
Мама продолжала ездить к тёте Марусе, но ничего не менялось.

Когда мы приехали в очередной раз в больницу, тётя Маруся как обычно была в упадническом настроении. Палата находилась на первом этаже и рядом с окном рос раскидистый клён, красивые и крупные листья были сочного, жёлтого цвета и качались на ветру, как бы заглядывая в окно и приветствуя нас.
Тётя Маруся сказала однажды маме попросив её наклониться поближе :
- Вот Лена, как упадёт последний листок с этого дерева, так я и умру...
Мама в ужасе отклонилась от сестры и поднявшись со стула, быстро вышла в коридор. Она отошла подальше от палаты и зарыдала стоя у окна.
Я стояла рядом и не знала, что делать, мне было тогда тринадцать лет, я просто прислонилась к маминому плечу.
По лестнице спускался наш доктор, звали его Сергей Петрович.
Увидев нас, он подошел, поздоровался и спросил, что случилось? Мама рассказала ,всхлипывая и вытирая платочком глаза о разговоре с сестрой. Врач ничего не ответил, только задумчиво посмотрел в сторону, потом сказал маме, чтобы она успокоилась и ушел.
А дома, в нашем селе, уже все знали о печальной новости, что у директора школы в больнице умирает жена.
Наша завуч школы, Мария Ивановна - старая дева, начала ухлёстывать за дядей Колей, постоянно донимая его своими разговорами и нарочито усиленным вниманием. Николай Григорьевич, корректно и жестко ограничивал все эти неприятные для него действия.
Уже прошло около трёх недель с тех пор, как моя тётя лежала в больнице.
Листья на деревьях почти совсем облетели, дули промозглые ветра и шли холодные дожди, наступила поздняя осень.
И вот в одно из посещений, мама привезла тёте Марусе картошку пюре и селёдочку с лучком. Тётя Маруся как всегда сказала, что у неё нет аппетита, но когда мама вытащила еду и выложила её на тарелку, она вдруг засмеялась и сказала, что съест это всё с удовольствием. А потом посмотрела в окно и проговорила с улыбкой, обращаясь к маме :
- Смотри , мой листик до сих пор висит!
И принялась с радостью за еду.

А через неделю тётю Марусю выписывали из больницы!
Всю эту неделю она смотрела в окно и говорила улыбаясь :
- Раз листик висит, значит и я выздоровлю!
Она радовалась как ребёнок.
Я ждала на улице, пока мама бегала в приёмный покой и к санитарке за одеждой для тёти Маруси, потом помогала ей одеваться и складывать вещи.
Я прошлась по двору. И вдруг взглянула на ветку дерева, которое росло рядом с палатой, где лежала тётя Маруся, уже было начало декабря и ветви стояли голые, только один единственный лист ярким пятном трепетал на ветру! Я подумала, надо же, а если бы этот листок оторвался, что тогда было бы с моей тётей?..
Итак, мы уехали домой!
Тётя моя совсем изменилась, она была бодрая и весёлая, а дома быстро пошла на поправку.

Уж не помню почему, маме нужно было еще раз приехать к нашему доктору в больницу, спустя неделю после выписки, мы поехали вместе.
Мама пошла в здание больницы в кабинет врача, а я ждала во дворе.
Я снова посмотрела на наш клён, тепрь листка на нём уже не было. Я пошла дальше и вдруг под ногами увидела отломанную веточку на которой был тот самый кленовый листок, он пожух и скрутился, я подняла веточку и мои глаза невольно расширились от удивления! Листик был аккуратно и крепко прикручен ниткой к веточке!...

Это означало, что наш доктор, Александр Петрович, ведь только он знал о разговоре мамы и тёти Маруси, прикрутил этот листок, который в конечном итоге спас жизнь моей тёте.
Спасибо вам большое, дорогой наш доктор!

Как ни странно, но по иронии судьбы, моя тётя на два года пережила моего дядю.
А ведь всё могло быть совсем иначе.