Календарь поэзии. 13 сентября

Сергей Васильевич Викулов (1922—2006) — русский советский поэт, главный редактор журнала «Наш современник» (1969—1989).
С. В. Викулов родился 13 сентября  1922 года в деревне Емельяновская (ныне Вологодской области). Отец — батрак, солдат. Детство и юность Викулова прошли в северной деревне среди крестьян, столяров и охотников.
Участник Великой Отечественной войны с октября 1942 года, командир зенитно-артиллерийской батареи на Калининском и Сталинградском фронтах. Затем был помощником начальника штаба 247-го армейского зенитно-артиллерийского полка 3-го Украинского фронта, гвардии капитан. За боевые заслуги дважды награждался орденом Красной Звезды.
В 1951 году окончил литературный факультет Вологодского государственного педагогического института. Член СП СССР с 1950 года. Член правления СП РСФСР (1985) и СП СССР.
Более 20 лет с августа 1968 по 1989 годы он был главным редактором журнала «Наш современник». За эти годы он дал путевку в большую литературу многим молодым поэтам и писателям, таким, как, например, Виктор Герасин; в эти же годы через журнал прошли Астафьев, Солженицын, Бондарев, Абрамов, Солоухин, Распутин и многие другие.
 
В 1990 году подписал «Письмо 74-х». Именно отношение разных литераторов к «Письму 74» положило начало конфронтации внутри единого Союза писателей СССР и его распад после августа 1991 года на «патриотический» Союз писателей России (СПР) и «демократический» Союз российских писателей (СРП).  В тексте письма было следующее:

«Под знаменами объявленной «демократизации», строительства «правового государства», под лозунгами борьбы с «фашизмом и расизмом» в нашей стране разнуздались силы общественной дестабилизации, на передний край идеологической перестройки выдвинулись преемники откровенного расизма. Их прибежище — многомиллионные по тиражам центральные периодические издания, теле- и радиоканалы, вещающие на всю страну.
Происходит беспримерная во всей истории человечества массированная травля, шельмование и преследование представителей коренного населения страны <…> Тенденциозные, полные национальной нетерпимости, высокомерия и ненависти публикации «Огонька», «Советской культуры», «Комсомольской правды», «Книжного обозрения», «Московских новостей», «Известий», журналов «Октябрь», «Юность», «Знамя» и др. вынуждают заключить, что пасынком нынешней «революционной перестройки» является в первую очередь русский народ. <…> Люди русского происхождения — ежедневно, без каких-либо объективных оснований именуются в прессе «фашистами» и «расистами»…»

Один из подписавшихся под выступлением против журнала «Новый мир» в журнале «Огонёк».
Первый сборник стихов "Завоёванное счастье" вышел в 1949 в Вологде. В журналах "Октябрь", "Нева", "Москва" опубликованы его поэмы: "В метель" (1955), "Галинкино лето" (1957), "Трудное счастье" (1958), "По праву земляка" (1961), "Преодоление" (1962), "Окнами на зарю" (1964), "Против неба на земле" (1967), "Ив-гора" (1970). В Москве вышли сборники: "Заозерье" (1956), "Хорошая будет погода" (1961), "Хлеб да соль" (1965), "Черёмуха у окна" (1966) и др.

Викулова неоднократно обвиняли в том, что его ранние произведения отражают положение северной русской деревни «в фальсифицированном виде». Сам поэт в связи с этим признавался: «О чем были те, послевоенные, стихи? Конечно же, о радости встречи с родным краем, о счастье возвращения с войны... речь в них шла не о реальных обстоятельствах, окружавших вернувшегося с войны человека, а о воображаемых, придуманных еще в окопах – а в окопах все рисовалось нам в романтических, идиллических красках. Оглохшие от взрывов бомб и снарядов, от грохота пушек, мы представляли себе послевоенное счастье в виде тихого домика над речкой с распахнутыми в зелень окошками... Жизнь оказалась в тысячу раз сложнее и жестче наших окопных мечтаний».
Важная особенность поэзии Викулова – ее тяготение к сюжетности и к бытописанию, не случайно в этой связи постоянное обращение автора к жанру поэмы. Небольшие по объему, его поэмы, как правило, представляют собой драматическую историю крестьянского рода, отражающую общенародную трагедию. Часто используются в произведениях Викулова фольклорные образы и мотивы. Сам ритмический строй стихов и поэм Викулова соотносим с ритмом народной поэзии. (с) А. В. Федорова

С. В. Викулов умер 1 июля 2006 года. Похоронен в Москве на Троекуровском кладбище.
***   
                ПОСТОЯНСТВО
.
                     Ю. Бондареву
Славлю постоянство гордых елей,
Потому как ели не из тех,
У кого семь пятниц на неделе,
Кто взирает робко снизу вверх!
Рыжей бровью поведет лишь осень,
Как уже готовы все в лесу
Порыжеть и даже вовсе сбросить
С плеч своих зеленую красу.
Только ели —
не бывало сроду,
Чтобы перекрасились до пят, —
Несмотря на рыжую погоду,
Хоть руби, зеленые стоят.
Мало! Даже в белые метели,
Даже в холода, когда вода
Замерзает,
не сдаются ели,
Не меняют цвета и тогда!
Вот они стоят — сам черт не страшен, —
Отряхают белое с боков,
Здорово похожие на наших
Очень зимостойких мужиков.
Засугробит все кругом — не дрогнут.
Лишь сгореть, как свечка на ветру,
Могут ели. Большего не могут.
Мне такой характер по нутру!


                ГЛУХАРЬ
*
Черный веер хвоста,
                            дуг надбровных рубины,
по бокам, словно латы,
                                 два сильных крыла,
когти как у орла,
                          клюв почти ястребиный —
мать-природа ему все с избытком дала.
Научила негромкой, но трепетной речи…
И могучим
              сумел он себя осознать!
И остался навеки на диво беспечен:
кто там, что там внизу —
                                   наплевать, наплевать!..
Стают снеги в лесу, устоится погода,
он, доверяясь привычной ему высоте,
древний “стих”
                      основателя, может быть, рода
бормотать начинает еще в темноте:
“Тэк-тэк-тэк!” Запрокинуто жаркое горло,
черный веер распахнут во всю ширину,
и расстегнуты латы, и выгнута гордо
грудь
       в ревнивую, в чуткую ту тишину.
“Тэк-тэк-тэк!…” Пусть расколется небо и треснет
под сосною земля! Для него до поры
в мире нет ничего,
                            кроме собственной песни
и томительной этой любовной игры.
Но на деле — ах, столько веков миновало! —
в мир давно уж на смену бесшумной стреле
громовые, литые пришли самопалы —
сто смертей, коль без промаха,
                                              в каждом стволе!
Ну а он все поет…
                              Он, как прежде, бормочет
“стих” свой древний —
                                    и слеп в это время, и глух.
И шаги отмеряет к нему между кочек
смерть…
               И носятся в воздухе перья да пух,
где упал он. Краснеет брусничинкой спелой
в клюве капелька крови… Бледнеет заря.
Не ошибся счастливый охотник прицелом,
очень точно направил смертельный заряд!
Подошел: “Ух, красавец!” — и поднял,
                                                          помешкав.
Крылья — в стороны сразу: “Не птица,
                                                          а царь!”
И качнув головою, добавил с усмешкой:
“Но глухарь!
Удивительный просто глухарь!”


             Голос


Не трать словесного заряда,
Поэт, коль спит душа! Изволь
помедлить, брат, покуда радость
её наполнит или боль.
Попридержи к бумаге рвенье,
напрасно бисер не мечи:
пусть Мысль, а может быть, Прозренье
сверкнут, как молния в ночи!
Тогда зажги огонь отваги
и, приравняв перо к штыку,
на поле белое бумаги
неспешно выведи строку.
И враг ей встретится ли, друг ли,
она должна звенеть, лишь тронь.
И жечься так, как жгутся угли,
положенные на ладонь!
А без того — зачем же надо
её выдумывать, писать
и бегать с нею по эстрадам?..
Чтоб воздух только сотрясать?