Птичья? грамматика

Я сидел на ветке и размышлял о жизни;
головою об лёд билось немое завтра.
Я сидел и думал: как мне любить отчизну,
если я не снискал ни зерна себе в ней, ни лавра?
Мне не очень понятно, как можно лететь из дома,
чтоб потом, протолкавшись сквозь толпы, с грошом в кармане,
простоять эту длинную очередь к таксофону,
дабы хрипло врать в трубку о том, как ты любишь маму,
старый стол, пыльный коврик, друзей из других подъездов —
в общем, клетку, в которой ты жил, но навряд ли б выжил;
там знаком каждый угол, однако ты был неместным.
Там же все вопрошают, где был ты, наш Чижик-Пыжик?
Но куда ни лети - не найдёшь себе дом, покуда
сердце будет противиться каждой мелькнувшей мысли.
Посему объявляю бессмысленной веру в чудо.
Лучше верить в себя. И сентябрь бросает числа —
значит, время к отлёту приблизилось. Несомненно,
с каждым днём дорожают билеты, а мест — всё меньше,
все хотят на юга, все хотят, чтобы лето в венах,
только лета уют - это, в сущности, те же вЕрши.

Когда мы долетаем до "л" на конце глагола,
лёд уже не пробить головою инфинитива.
Опасайся Фемиды: в составленном протоколе
будет каждое слово твоё, что несправедливо,
ибо память обманчива: так я слетаю с ветки,
остаётся лишь контур, скелет, но его мне хватит,
чтоб достроить до перьев моих или прутьев клетки.
Но на ветке лишь "л".
"Л" сильнее любых грамматик.