Ответ Продолжение 3

              ОТВЕТ НА РЕЦЕНЗИЮ К СТИХОТВОРЕНИЮ «К РОДИНЕ»
               
                Продолжение 3

                1961 – 1965

    После техникума работал сначала на заводе «Волгоцемтяжмаш» в Ставрополе-на-Волге (ныне Тольятти), а затем на подшефном ему заводе «Промвентиляция». Завод ВЦТМ был новый и в его формировании главную роль играл «Уралмаш». Основные руководящие и инженерно-технические работники и квалифицированные рабочие были оттуда. Проработал почти полгода фрезеровщиком, параллельно учась на вечернем отделении ставропольского политехнического института. Слова «жид» в рабочей и институтской среде в обиходе не было. 
    Завод «Промвентиляция», куда я был переведен в порядке оказания шефской помощи и где проработал год  до призыва в армию сначала на должности техника-технолога, а потом инженера-конструктора, был базовым для контингента ИТК строгого режима. Работали на нём заключённые. И в качестве рабочих, и в качестве ИТР. В нашем конструкторско-технологическом бюро их было четверо, – все  они прошли через «Волгодонстрой» и имели одинаковые сроки заключения – 15 лет, в связи с чем называли себя «комсомольцами». Всем оставалось до окончания срока по 4 года. Всех помню по именам, отчествам и фамилиям. Один из них был осуждён за убийство, один – за валютные дела и двое – за растрату в особо крупном размере (более 100000 р. в ценах 1951 года). «Валютчик» и один из «растратчиков» были евреями, «убийца» – украинец , а второй из «растратчиков» – с его слов русский, хотя фамилия у него была польская. Евреи постоянно подшучивали друг над другом и общались, непременно начиная со слов «Ну, что, старый еврей, …» (одному шёл 60-ый, другому -56-ой год). Слова «жид» в обиходе работавших на заводе заключённых и вольнонаёмных, с которыми я контактировал, не было.
    В ноябре 62-го был призван в Советскую Армию и по ноябрь 63-го проходил службу в учебной части под Пензой, где готовили младших командиров. Изо всех командиров и товарищей лишь от одного помощника командира нашего взвода старшего сержанта) исходили ощущаемые по его взглядам и отдельным репликам флюиды, как Вы выразились, «неприятия». Не скрою, - придирался излишне строго (с самого начала ему не понравилось, что я поправил его, когда он неправильно «ударил» по моей фамилии), но за весь год службы в учебке ни он, ни я не сорвались. Слова «жид» в обиходе будущих младших командиров и их наставников не было.
    После учебки до демобилизации ещё два года служил в боевой части в Калининградской области. Вот где был полный «интернационал»!.. Русские, белорусы, украинцы, молдаване, прибалты (литовцы, латыши, эстонцы), грузины, армяне, азербайджанцы, чуваши, башкиры, немцы, представители других национальностей (всех не перечислить)  и три официальных еврея: Саша Гельфер, Изя Кацман и я. В моём отделении кроме меня были русский, два украинца, эстонец и чуваш. Слово «жид» за два года услышал один раз от друга-сержанта.
Я отказал ему в просьбе слить горючку после учений и, услышав «Жид!», рассмеялся и, протянув руку, ответил: – Очень приятно! А я – баран, будем знакомы!.. Его фамилия была Баран, звали его Иван. Он всегда поправлял, если «ударяли» не по первому, а по второму слогу его белорусской фамилии. На этом инцидент был «исперчен». Слова «жид» (с национальным налётом) в обиходе нашей боевой части не было.

                (Продолжение 4 следует)