Аррамия. Глава20

Утро наступило неожиданно. В четвертом часу утра мне звонили в дверь и колотили ногами одновременно. Я открыла дверь, моя сестра ввалилась в коридор.
-Ланка, у меня свекровь умерла.
-Как умерла?!
-Сегодня под утро, - Камилла осела в коридоре на пол.
Будет правильным пояснить, первый раз мы встретились с этой дамой на дне рождении моей мамы, Руфина, она безконечно восхищалась моей аурой. Сама ничего в этом не понимая, твердила: мне так хорошо рядом с тобой, у тебя такая энергетика, такая аура, что мне так спокойно возле тебя, хочется тебя расцеловать, ты такая умничка, красавица!
Ага, - думала я, - бла, бла, бла…, а сама ей только мило улыбалась и говорила спасибо. Блин, я уже боюсь подобных речей. А на следующий день у меня совершенно не было сил встать с дивана. Я понимала, что что-то здесь не то и с этим надо что-то делать. У меня не было сил даже сесть и потому я ушла в медитацию лежа, чистить себя и свой дом. И буквально через пару часов мне позвонила моя мама и сказала, что Руфину парализовало. «С утра вставала, все было нормально, а потом захотелось прилечь и уже не смогла пошевелить ни рукой, не ногой, Милка ее с ложки кормит». Я тогда удивилась, о как, о кого шандарахнуло, то есть, кому вернулось. Потом еще раз пришлось чистить себя после случайной встречи с этой дамой, ее снова парализовало, на этот раз Руфину увезли в больницу, и все родственники мотались к ней и выслушивали по телефону ее жалобы. Все кроме меня. Надо сказать, что на этот раз дамочка подавилась моими энергиями. У Руфины кроме паралича случилось несварение, ни желудок, ни кишечник не работал, даже глоток воды выходил назад, и на протяжении трех, что ли, недель ее поддерживали капельницами. А буквально вчера днем я зашла к своим родителям, у них была Камилла с мужем Равилем и свекром, все обсуждали состояние Руфы. Мне захотелось сразу уйти, но мой папа, странно выпивший, довел до слез мою маму и меня до бешенства. Я взяла себя в руки, села на диван и закрыла глаза. На такой мой игнор всех уже никто не обращает внимания, привыкли или смирились. На этот раз я начала чистить всех: папу, маму, Милку, родительский дом. Папа сразу угомонился, стал тихим и лег вообще спать, и все перестали говорить о болячках назойливой сватьи. А вечером, выйдя от родителей, пошла в парк, дальнейшие события я описала. И тут под утро умирает Руфина.
Я посмотрела на свою сестру, Камилла так и сидела в коридоре, в пальто осев на пол, вся обабившаяся, осунувшаяся, вымотанная семейной жизнью.
-Так, вставай, снимай пальто, пошли на кухню, попьем чай и все расскажешь.
Милка повиновалась. Я закинула в микроволновку остатки пиццы и поставила чайник.
-Ты-то сейчас сама откуда?
-Из дома на такси. Равиль поехал к ним домой, ему позвонили из больницы, а я позвонила нашей маме, а к тебе поехала.
Я зевнула, достала пиццу и поставила перед сестренкой.
-Ешь.
-Да мне не лезет ничего.
-Слушай, - я вскипела, - давай без фанатизма, умерла и умерла, значит время ее пришло, ешь, блин!
Милка выпучила на меня глаза и молча вгрызлась в кусок пиццы.
-Я еще могу понять Равиля, она ему все-таки мать, а ты чего с ума сходишь!
 И тут я увидела сущность, стоящую за Милкиной спиной. Телосложение молодой стройной девушки, лицо старухи. Волосы седые, длинные и нечесаные, такое ощущение, что выросшие уже в гробу. Все знают, что волосы и ногти растут еще какое-то время после физической смерти. Платье без оборок и карманов, простое и словно, сопревшее. Цвет ткани уже не определить, выгорел, очень старое захоронение. Уж слишком радостна, игрива и довольна выглядела эта сущность.
-А ты еще кто? Пошла вон отсюда!
Она ушла. Странно, даже не пришлось вышвыривать, все это меня озадачило, кого это Милка приперла с собой.
Закипел чайник, я налила нам кофе.
-Мама, - так сестра называла свою свекровь, - так странно себя вела последнее время. На днях Равиль позвонил ей вечером, спросить, что принести маме утром в больницу, Руфа поговорила с Равилем и не отключила телефон, а сама стала говорить с кем-то по другому мобильнику. Говорила, что мы к ней приходим, а она ненавидит нас, улыбается сквозь зубы. Равиль все слышал, очень обиделся, чуть ли не до слез. А следующим утром в больнице все матери высказал, что мы тут бегаем к ней по три раза на день, то халат у нее загрязнился, нужно сменить, то трусики описала нечаянно, надо поменять, то мама то, то мама это, а она оказывается, улыбается нам сквозь зубы. Так свекровь только ответила: ладно, ладно, Равиль, словно, маленького мальчика утешает, когда он плачет. А через некоторое время звонит Равилю и рыдает в трубку, просит прощения
-Твоя свекровь всем улыбалась сквозь зубы, а когда лезла с объятиями и поцелуями, мне всегда хотелось ей врезать. И я уже начинала ее опасаться, когда Руфа открывала рот.
-Чего уж ты так про нее, - Милка скривила обиженно губки.
-Эта особа была наглой, завистливой, жадной сукой, любительницей жить за чужой счет.
-Ладно, - Камилла поднялась, - поеду я к Равилю, там помогать наверно надо, потом забегу еще, скажу, когда похороны.
-А мне обязательно туда идти?
-Я хотела попросить тебя об этом, а то Равиль обидится, и я все это без тебя не вынесу, - во взоре было одно моление.
-Хорошо, но только для тебя, обида твоего благоверного мне до знаешь, какого места.
Мне все это очень не нравилось, никто не любит подобные мероприятия, а меня так трясти начинает от сих сабантуев. Приходится ставить в стойло кучу трупаков, а у некоторых просто рот не закрывается, как они находят свободные уши.
-Кстати, - Милка повернулась в дверях, - а где твой телефон, почему отключен?
-Я его выбросила.
-Пипец, Ланка, ты как всегда!
Камилла уехала, я постаяла пару секунд в раздумье, а потом завалилась досыпать, до сигнала будильника еще было полтора часа.