В каждом первом и каждом втором...

То ли вы с ним похожи, как близнецы, то ли все – на одно лицо, до того, что попутали б вас отцы, да и мамы, в конце концов; то ли это всё я, ты мерещишься мне в каждом первом и каждом втором: в каждой мимо меня идущей спине или в выбритых наголо, во всех тех, кто не курит, и тех, кто дымит – мне не важно, где видеть фантом. Поджигая, меж ребер сую динамит и запахиваю пальто.

И, пока догорает бикфордов шнур, жду, что ёкнет и заискрит. Но у каждого первого – твой прищур, каждый первый, как ты, небрит, каждый первый сутулится, пьет бурбон и бранится, как портовой. Ну, а я понимаю, что ты – не он, и никто из них… Боже мой!

Закрываю глаза, чтоб не видеть их, так похожих с тобой, как клон. И впотьмах получаю удар под дых, твой учуяв одеколон. Открывать их боюсь, вдруг опять близнец, только копия, лишь пятно... На такую б любовь запасти сердец, да дают на всю жизнь одно.

Износилось оно, истаскалось до дыр, будто мыли им пол сотню лет. Ведь, когда я хотела отдать тебе мир, ты просил одолжить сигарет. Хоть теперь тебя вижу я в каждом лице, мне не страшно жить день ото дня. Только жаль, что ты в каждом втором близнеце без сомнений узнаешь меня.