Ал. Солженицын Глава 9

Глава 9  «Бодался телёнок с дубом»

    И если Солженицын скажет: «Слишком много захотел я от Твардовского», то надо помнить, что от себя он захотел… ещё больше!»    (В.А. Чалмаев)

Страна Муравия. Твардовский,
Где Моргунок идёт в колхоз.
Там ограниченный мир, плоский,
И он свободы не несёт.

Ещё Денисовия разрушил
Миф о природности, застой.
Что, где бы ни блуждали души,
Ни «здесь», ни «там» - ни есть покой.

Иван не рвался на свободу:
Колхоз иль лагерь, - нормативы лжи.
А Миф, навязанный народу,
Писатель, всё же, укажи.

И давит мифократия толпы
…на всех, но исключенья есть.
Кто пилит все подпорки и столбы,
А вера общая всё ж рухнула и честь.

Сознанье заколдовано порой,
Что «вера новая никак не упадёт»
Где впереди – талантливый герой,
Кто изощрённым мастером слывёт.

Для «иноков» ловушка хороша,
Романы – реки вышли с берегов.
Не многие писали не спеша,
На них бросались тысячи оков.

И строки странников – эпиграфом эпох.
…трагических, и сердцевина – боль.
Им не унять, наверно, этих блох,
Которые на раны сыплют соль.

И каждый день безбожия хребет
О звёзды утренние чешет.
Порвав свободы «иноков» билет,
Про Ноя и ковчег спасенья брешет.

И лишь одна изюминка дубА:
Василий Тёркин – «бой святой и правый»
И не сломать нам этого столба,
Где так чистЫ все помыслы и нравы.

Свод канонических понятий
И неспособность жить судьбой России.
Нет боле тягостных занятий,
Нет крестоноснее мессии.

Либерализма робкие шаги
Не позволяли двигаться вперёд.
И ветви дУба часто так наги,
Что «не смелей других, - он НЕ ОРЁТ!»

Подобие реальности – Октябрь
Супротив беззащитной слабой воли             ( демократии)
Где банды Ленина плебеями кишат,
Где смелость рабская написана на долю.

Шестидесятых дипломатия звучит,
Так мало, слАбо, робко и несмело.
Она так осмотрительно молчит:
Всё ходит по земле, не видит неба.

Да, растекалась критика ручьём,
Не зная моря, глубины его.
« То дно  не трогай: наше, а ничьё»
Где принципы заложены всего.

А, может, этот год 37- ой
На то и нужен, чтобы показать,
«что ж всё ж стоИт за удалью лихой,
Громя твердыню как святую мать…»
==
Хлеб поедался, но остался дух
Под сенью кроткого и мудрого Христа.
И мысли литераторские вслух
Без ненависти брызнули с листа.

И «Новый Мир» Исаич окропляет:
«Литература! Поднимись с колен»
Щестидесятников идеи прогибает,
Либерализму жухлому лишь оставляя плен.

Да… многие судьбы не признавали
Вне Октября. Кухаркам – управлять!
Максималисты «Дуба» доказали,
Что личность человека не занять.

А революция, как праздник угнетённых,
Романтикой расстрелов процвела.
Широкие слои, увы… снесённых,
И перелом в деревне принесла.

Над личностью толпа так возвышалась…
Безликой массой попросту слыла.
Неистово глумилась, издевалась
Культурой низкой и безумьем зла.

Инстинкта триединого характер
…был прочен. И как только вдруг
Один из них внезапно лишь зачахнет,
То вся толпа почувствует испуг.

( «В толпе живёт триединый инстинкт:   самосохранения – самовозобновления –
самовозрастания»   прим. В.А. Чалмаева )


И светлые идеи утопали 
в грязи, во лжи, разбоях, грабежах.
Духовно скудные те люмпены не знали
… за что боролись. Есть ли мир в Мирах?

Шестидесятникам напомнил Солженицын,
Что революция – крещение огнём
…лишь адовым. А христиански лица
…размыты были ночью, также днём.
===
Сознанье наряжалось бытиём,
Но почему сознанье не согласно:
«Нобелиана» поросла быльём,
Угрозы за спиной и жизнь опасна?

Роман писался жизнию самой,
И прежних книг герои были тоже.
Он завершён насмешливой канвой,
Где «радость битвы» так предельно гложет.

Тупой самоуверенной толпой
Металась в страхе вся система.
Не двигалась и не звала с собой,
Нои не падала…так вот дилемма.

Эссеистическая  исповедь боданий,
Что стала «плотью» по велению Христа.
Реальных эпизодов и терзаний,
О чём сказали искренне уста.

Заглядывая в будущее, -  автор,
Всё требовал сказать начистоту.
Что дни наступят «оборотней» завтра, -
Бесплодие игры и в пустоту.


В них многомерно артистическо сознанье
И перемигивание взглядов на устой.
Но лишь тогда найдёшь в себе признанье,
Когда душа единая с тобой.
===
Да, Солженицын уходил от смены масок
И отстоял как личность он себя.
Лишь потому не мучился гримасой
И понимал всю скромность бытия.
====
Твардовский всё ж приходит к покаянью,
Ведь край, «куда их вывезли гуртом…»
Родных и матери бесстрашные признанья, -
Сибирским кто ошпарены селом.