1 48

\моя любовь к тебе будет расстреляна в первых рядах\

у нас пустота в этих трех годах.
я заливаю её алкоголем\стихами, но, увы,не тобой.
ты не говоришь мне как Герда что-то типа «держись»
и я просто проебываю жизнь,
без тебя, кстати.

на часах 1:48,
за окном осень
пытается сказать, что ты больше не приедешь\не напишешь.
иногда мне хочется спросить тебя «эми, ты дышишь?»,
если нет – осень покончит с собой.
я сохранил  тебя в стихах\в строках\в памяти.
я сохранил тебя там, где ты никогда не погибнешь, где ты останешься навсегда.
те поезда,
что пропитаны тобой и никотином – разбились, но не со мной.
я по привычке заварил твой любимый зеленый чай.
ну же, Герда, где твой чертов Кай.

расскажи мне, как ты не читала мои стихи на память,расскажи, как ты их никогда не любила.
блять, даже не читая.
как твое «я вас убила»
превратило меня в многоточия.
как у Брайна,
любить тебя, все равно что любить дом, который сгорел до самого основания.
прекратить обнимать стены
и как тот же Брайан наконец повесится на дверной ручке,
потому что тобою болеют даже мои вены.
не оставляй меня в этой кучке
одиноких меланхоликов.
___
я убивал время на вокзале, посвящая тебе каждый свой стих.
каждая минута не с тобой – один порез на запястье.
потому что не хватает твоего запаха в легких.
холодные вокзалы, люди пропитаны тоской.
двадцать седьмой сентябрь вкалывает меня не осенью,  а какой-то горькой весной.
я тебя узнавал в каждом уголке города\ на каждой улице,
но теперь даже найти  не могу.
помню, как не поезда,
километры так бережно резали твои пальцы,
а я обнимал вокзальные стены, пачками рвал сигареты, только потому что так и не смог к тебе прикасаться.