Андрей Беловский - День лицея 7 часть

Андрей Беловский - День лицея 7 часть

Не всё историкам доступно.
Но, документов большинство
В руках. Пишите неподкупно,
И ждите часа своего!
Как, Пушкин ждал такого часа.
И этот час к нему придёт.
Для оседлавшего Пегаса,
Любая тема подойдёт.
Но, есть критерий – позитивность!
Блажен, кто знает «глас добра»!
Блажен, кто любит объективность!
Блажен, кто честен был вчера,
Когда писал про дни былые,
И снова пишет, не солгав,
И кто, не клянча чаевые
У «сильных мира», обогнав
Свой час, в мышленье гениальном
Предвидеть будущее смог,
И в повороте эпохальном,
Из целой тысячи дорог,
Дорогу выберет прогресса
И будет честен до конца,
Хороших мыслей перевеса
Дождавшись, чистые сердца
Он пробудит для возрожденья
Страны и мира! Дай то Бог!
Так просит жаждущий  прозренья!
Так алчет, бремени тревог
Познавший  тяжесть,  избавленья!
Кто верит в светлый идеал,
Тот, вряд ли наше поколенье
Забудет. Бог предначертал
Идеалистам восхожденье
К высотам духа во плоти.
А путь потерь и обретенья
Лишь часть глобального пути,
Которым  Бог ведёт народы.
Я знаю было так всегда.
И нет соблазнов без свободы,
Как нет движенья  в никуда.
Ведь всё, что мысли побуждает
В стремленьи  ясность обрести,
Нам Божью истину рождает.
Никто не знает, по пути
Что можно встретить, полагаю,
Что Бог давно определил
В чём лучший выбор. Я не знаю,
Уж никого, кто б зря хвалил
Как безупречный выбор Бога.
Дай Бог нам выбрать точно так.
Хотя и нужно-то не много –
Предаться истине. Но как
Преодолеть  привычек скверных
Дурную тягу тяжело?
И любят правнуки  примерных,
Присяге  верных, злу на зло.
Как мы всегда предпочитали
И честь, и славу, и обет!
И чувства пылкие питали
К  Отчизне,  знавшей в час побед
Венец величия лавровый
И благость миссии своей.
Вот так и мы с идеей новой,
Идеей мира наших дней,
Отбросив войн жестоких странность,
Найдя высокий идеал,
Бороться будем за гуманность.
Дай Бог, что б мир её впитал.
Гуманность, волею прогресса,
Как высший дар обретена!
Идея мирного конгресса
От нас пришла и всем дана!
Вот наша миссия святая:
Щитом гуманности прикрыть
Весь мир, от бедствия спасая.
Дай Бог!  Чтоб  так и стали жить!
Дай Бог!  А Пушкин подвязался
В Одессе славу обрести!
Ведь он со многими общался,
И тех, кто встречен на пути,
Хотел понять, ниспровергая
И меркантильность и расчёт.
Быть может,  жизнь была другая?
Ах, юность! Многое влечёт.
Ведь был он искренен с друзьями.
Сколь многих он зарисовал.
Но, каждый штрих, сидите сами,
Характер, странности вскрывал.
Был мавр Али, его приятель –
 Пиратский бывший капитан,
Любезен, каждый обыватель
Ни с чем не путал ятаган.
Быть может облик экзотичный
Всех привлекал? А может быть
Любому хочется привычный
Рутинный быт преобразить.
Ах, тяга бурь и приключений.
Всё – то, что Байрон описал.
Его читал наш юный гений.
Над бравым мавром нависал
Тот  байронизма шарм желанный.
Язык французский не подвёл
И персонаж, довольно странный,
С иной фамилией пришёл
В наш мир, описанный с натуры.
Ну, что поделать, мавр Али,
Как капитан  «Бонавентуры»,
Вдруг превратился в Морали.
Так бурной юности пиратство,
Как полагают, перешло,
Оставив спесь и панибратство
Совсем в другое ремесло –
Контрабандиста труд тяжёлый.
Но, это нужно доказать.
Кто спрятал «Роджер свой весёлый»?
Но, далеко ли? Что сказать,
Ещё по поводу капёрства?
Оно торговли бич живой.
Увы, политиков притворство
Мы раскрываем не впервой.
Зачем капёрские патенты
Вы разрешили выдавать,
Чтоб на пиратские проценты
В своих делах преуспевать?
Пути политиков бывают
Порою грязными, хотя
Все миротворцев уважают.
И мы стараемся, шутя:
Что мир поддерживать труднее
Чем сто баталий развязать
Но слава мирная вернее!
Не вечно войнам истязать
«земли кормилицы» просторы.
Должны все люди осознать,
Что войны любят только воры.
Войны порочность губит знать.
И всё равно, кому то, право,
Обогащаться от войны
И жить богато, но кроваво,
Не зная бремени вины,
Не принесёт удачи вечной.
Ведь, сколько правду не скрывай,
Не дорог путь бесчеловечный
Убийств, лишений. Уповай
Потомок дальний, что когда то
Все люди благо обретут.
Война – как комплекс  Герострата,
А мир как благо. И цветут
На месте яростных баталий
Цветы. Природа столь мудра!
От агрессивных вакханалий
Мы встанем все на путь добра.
Когда нибудь. Но жребий новый
Нас до небес превознесёт.
И Пушкин, в общем-то,  готовый
Отплыть, вдруг силы обретёт,
Чтоб от побега отказаться.
И Морали его поймёт.
Что лучше: быть или казаться?
Что твёрже:  скалы или лёд?
Мой Бог! К чему мы все стремимся?
Как сложно к истине идём?
Когда же  мы  освободимся
От «ложных ценностей»? Найдём
На злопыхателей управу?
Господь воистину спасёт!
И станем лучшими по праву
Закон блюсти и унесёт
Водоворот событий новых.
Вот так и Пушкин, увлечён,
Не замечает дней суровых.
Так меч из ножен извлечён,
В них не торопиться вернуться.
Удел сражаться до конца
И никогда не повернуться
Спиной к противнику, сердца
Великих духом окрыляет.
И день любой – последний бой.
И зрелость раны не считает.
И сильным кажется любой,
Кто не обрёл сомнений духа,
Кому парить предрешено.
И новый гимн коснётся слуха.
И жизнь прекрасна всё равно.
А вы Одесские страницы?
Вас мудрено перелистать!
Наивный любит небылицы.
Но, что наивностью считать?
Поэт Туманский был наивен
Ведь, он любил воображать,
Что Воронцов не агрессивен,
Что можно многое стяжать,
Всем сильным мира угождая.
Во всём он видел красоту.
Одессу – сад изображая,
Он описал свою мечту!
Сколь велика мечта поэта?
Хотя, Одесса расцветёт!
Придёт великий час расцвета,
Но позже. Каждый обретёт
Свои плоды, воображая,
Что просто нет путей других.
Иные земли проезжая,
Не захотим остаться в них.
Пусть за границей и  прекрасно
Но, что-то к дому нас влечёт.
И все сомненья – не прекрасно,
Пусть, даже, деньги и почёт
Сулят заморские пенаты,
Мы возвращаемся опять
В тот край, где святостью богаты
Места. Где веры не отнять.
Где есть, конечно, недостатки!
В каком краю их только нет?
И снова любим, без оглядки,
Родных знамён знакомый цвет.
Где от рожденья до погоста,
Свой мир постичь  не мудрено.
Хотя, порою, всё не просто!
Спасенье есть! Но, где оно?
Не знал Туманский. Месяцами
Он Воронцова восхвалял.
Не всем родиться мудрецами!
Хотя, не каждый удивлял
Так часто гения. Порою,
Шутили лучшие друзья.
Везло Туманскому, не скрою.
У всех профессия своя.
Всем панегирикам притворным
Его запомнят, вопреки.
Пусть, был поэт судьбе покорным,
Но, были светлые деньки.
И подтвердит любой читатель:
Туманский!  Был такой поэт,
Хороший Пушкина приятель,
Шутник изрядный, тет-а-тет!
О нём написано  немало!
Спасибо Пушкину! О нём
Сказать другое не пристало!
 Он был! И мы упомянём.
Об этом лёгком эпизоде.
Решалось многое тогда.
Шутили:  Пушкин был «на взводе»
Но, поостыл. И не беда,
Что муки страсти превратили
В шедевры чистые листы.
Тогда за многими следили!
И вдруг, средь этой суеты,
Её он встретил. Украшала
Она какой-то модный бал.
Толпе поклонников внимала.
Поэт увидел и познал
Любви и радости и муку,
С тобой Амалия, с тобой!
Хотя, судьба сулит разлуку,
И уж твердят наперебой,
Что не получится, быть может,
Всё то, что он себе внушил.
Но, пламя страсти сердце гложет.
Фатальный случай предрешил
Её   отъезд,  её кончину,
И мысли пылкие о ней
Всех несуразностей причину
Найдёт. Что может быть сильней,
Чем пламя страсти безнадёжной,
Когда любимой больше нет.
И нет попытки невозможной
В краю мечты. И где запрет:
Любить восторженно и страстно?
Но, Фатум всё  перечеркнул.
Хоть, все, что пишут не напрасно!
Никто навечно не уснул.
Есть час прихода и ухода,
И час вселенской полноты
Так, порт  встречает морехода.
Так, ум приемлет все мечты.
Так, жизнь не всех избаловала.
Так смерть не каждому страшна.
Всё в жизни Пушкина бывало!
Любовь – порой ты так сильна.
Когда границы намерений
Никто б не смог предугадать,
Не избежать таких мгновений.
Кому любить, кому страдать,
Кому нести свой крест на плаху,
Кому потомки воздадут.
Иных судьба толкает к краху,
За кем-то тысячи пойдут,
И даже, может, миллионы.
Всё мысли гения важны.
И расширяют пантеоны
Кумиров избранной страны!
Страны, где  Богопостиженье,
Вдруг станет массовым. Мой Бог!
И жизнь как вечное движенье,
И к свету тысячи дорог.
Но, был этап, когда средь зала,
Её  увидев вздрогнул  Он.
Так, нити все судьба связала
В тугой клубок, всегда учтён,
в любой трагедии и драме
Такой сюжетный поворот.
Так Рок звучит, как будто в яме
Раздался всплеск. Но, всё пройдёт,
Хотя, наверное не скоро.
Увлечься всем не мудрено.
Порой мы все не ждём укора
Порой, нам просто всё равно
Чем это кончится. Эпоха
Не уставала волновать.
Пусть, сто интриг кончались плохо.
Судьба заставит ревновать,
Страдать, надеяться, с тоскою
Смотреть избраннице  во след.
И  снова  Рок грозит бедою,
И снова тысячи тенет
Враги раскинули коварно.
Дай Бог нам всем не знать вражды!
Но, солнце светит лучезарно,
Не предвещая час беды.
Увлёкся Пушкин, несомненно!
Элизу стал боготворить.
Всё обросло. Кого корить?
Порою сплетнею дешёвой
«свет» насыщается за день,
Что б наслаждаться сплетней новой.
Так, оговоров злая тень
Сердца разит и досаждает.
Всё Воронцову донесли.
«Доброжелателей» хватает.
Доизмышлялись  как могли!
И вот, уж, Пушкин замечает:
Переменился Воронцов.
Его интрига заедает.
Напишет он, в конце концов.
Царю, министру донесенья
И сразу Пушкина сошлют,
За полный взгляд благоговенья.
За разговоры в пять минут.
Найдётся повод для удара,
Когда всесилен властелин.
Что хуже слухи или кара?
Что лучше ссылка или сплин?
Быть может, что то, даже, было:
Злорадным повод клеветать.
Но, то, что строки породило,
Рисунки, честно посчитать,
Огнём надежды окрыляло,
Надежды тайные даря,
Всё было! Всё определяло
Простор для мысли. И паря,
Мечтой достойной восхищенья
Поэт всё чувства отразил
В стихах. Нетленно вдохновенье.
Хотя, иной вообразил,
Что он таланты измеряет
Служебной мерой. Так, «Устав»,
Солдата жизнь определяет,
И всё равно,  перечитав
Его, страницу за страницей
Мы путь Вселенной не поймём.
Определяется сторицей,
Лет через что, зачем живём?
Чего хотим? К чему стремимся?
Как вечность мыслью охватить?
Как озареньем заискриться?
Талант мы можем превратить
И в инструмент для продвиженья
По рангам,  силой суеты.
И в пламя вечного стремленья
К вершинам духа. Все мечты
Потенциал ума бездонный
Хотел бы понять, и тогда,
Прозреньем, путь добра, спасённый
Постигнет быстро, без труда!
И всё же рок грозил бедою.
Донос один, донос второй.
Ещё доносы, чередою, идут.
И что тому виной,
Что тот, кто истины не знает,
Но, знает слабости людей,
Доносам больше доверяет,
Чем правде?  Множество идей
Из-за того похоронили.
Что, на кого-то донесли.
Ах, пасквилянты, где вы были?
Какие  подлости нашли?
И всё же, мы не осознали
Сколь подлость, всё-таки низка.
А кто доносит? Лишь детали
Ужасной схемы,  облака
Плывут на север. Час изгнанья
Уже приблизился. Цари,
Придумав метод наказанья,
Пошли на подлость, не смотри
На их награды и заслуги
На тех, что в ссылке погляди.
И подхалимы, а не слуги
Всегда мелькают впереди.
Всегда адепты лихоимства
Сумеют многих подсидеть.
Но, нет Царя без подхалимства!
Не сразу можно разглядеть.
К чему всё это нас приводит.
Поэту ссылка суждена.
И вот задумчивый он бродит
Среди Одессы. Жизнь длинна.
Ещё казалось, что,  быть может,
Уезда можно избежать.
Но, здесь увёртка не поможет.
В других краях ему стяжать
И озарение и славу,
И даже песни в честь его.
Обидно, всё же за державу.
Но, не изменишь ничего.
А те Одесские страницы
Ещё разок перелистну.
И нет у вечности границы
А всех сомнений глубину
Никто, конечно не измерит.
Ах, жизни временный этап!
Но, Пушкин ждёт! Но, Пушкин верит,
Что всё пройдёт и «подлый раб
Честолюбивых устремлений»
Не станет гению мешать
Найти свой «берег откровений»,
Где легче думать и дышать!