Мишени

страшно и горестно не уметь прощать,
быть готовой выстрелить, как праща
в спину ему, уходящему, не ища
ни оправданий, ни проблеска сожалений.
/как он забавно падает на колени.../

ну, а ещё страшнее не мочь простить
кающегося, пытающегося спасти
то, что по глупости обронил в пути.
да, и к такому совсем не приходит жалость.
/как бы отчаянно вывернуть не пыталась/.

даже к тому, кто просит: терзай и бей,
плети приносит, смотрит в немой мольбе -
хочешь, пытай меня, съешь меня на обед,
только позволь остаться с тобою рядом
/каждый удар назначая своей наградой/.
нет, бесполезно, такое здесь не живёт,
даже когда крик разрывает рот,
даже когда сводит огнём живот
и междуножье становится пряно-влажным,
помню - он предал. 
предал меня однажды.

и невозможно пробовать пережить,
мысли выросли вдоль болевой межи.
так что ты, невиновный, пока дыши
и никогда не спрашивай, где он спрятан,
страх мой
и

оставайся 
невиноватым