Обломов

В чаду приятельских лобзаний,
В плену родительской любви,
Он жил без тяготы терзаний,
Обид возвышенной крови.

Приятность игр, еда по вкусу,
Приволье сна и сказок свет…
Он был – и царь, и недруг трусу,
Не слыша тяжесть слова: "НЕТ!".

Пейзажи нив, прохлада речек,
Младых селянок поцелуй,
Стада пасущихся овечек,
И рядом преданный холуй.

Захар – находка и подарок,
И "мамка", нянька и слуга:
Подать обед (и в срок, и жарок!),
И блеск в передней сапога.

Летела жизнь и Он менялся –
Илья Ильич красив, здоров,
И в Петербурге не терялся
(Но был совсем не Хлестаков).

Служил чиновником, но мало,
Забросил службу, сибарит…
Душа его совсем не знала:
Где труд тяжёлый, где болит.

Любовь своим крылом задела,
Нашёл он в Ольге идеал,
Но, испугавшись свадьбы дела,
От брачных радостей бежал.

Лишь Штольц, еда, хозяйка дома,
Бифштекс кровавый и вино,
Да книг нечитаных два тома
(В пыли валяются давно).

Любил детей, познал и сына,
Но спал и спал, и ночью, днём…,
Влекла приятная трясина
Своим мерцающим огнём.

Во сне – мираж и всё красиво:
Здесь детство, сказы, фимиам…,
Не смотрят зло, клеймя спесиво,
Не раздражают шум и гам.

Но Смерть пришла, и Он проснулся!
На миг, чтоб вечно задремать.
Захар на паперть потянулся,
Былое счастье поминать.

     _________________

28 августа 2014 года

Василий  Росов