Сага. Том 3, 1. Ты не пришьешь ее, папа!

Донесение  третье:
               
            Т Ы    Н Е   П Р И Ш Ь Ё Ш Ь   Е Ё,   П А П А!
 
У обочины скоростной трассы Лос Анжелеса, на фоне бесконечной карусели автомобильных колёс, медленно выкручивались все 4 болта придорожной решетки. Скоро она отодвинулась в сторону, появился чёрный палец, а следом голова Людвига. Он сосредоточенно подул на опухшие персты, страдальчески поднял перепачканное лицо к небу, и вдруг, увидел дорожный указатель: - Лос Анжелес – 10 км!..
Пересохшие губы Людвига растянулись в улыбку счастья, выказыв отсутствие передних зубов и он воскликнул:
-  Семья, мы – дома!
Он быстро вылез на обочину дороги, следом появились Брамс и Цезарь в лохмотьях отдалённо  напоминавших монашеские рясы тибетян и Брамс спокойно глянул на указатель, на часы, обратился к сыну:
-  Цезарь, поймай такси – мы можем ещё успеть на обед.
Похудевший сын вышел на дорогу и поднял руку. Несколько машин,  взвыв клаксонами от подобного авто-стопщика промчались мимо, но потом, перед ним резко затормозил себрянный кабриолет Карлы:
-  Сынок!
-  Мама!   
Он запрыгнул в кабриолет и мать нежно расцеловала, покрытого пылью тибетских подземелий, сына. Брамс и Людвиг, с обломком кувалды на плече, тоже подошли к машине и сияющая Карла проворковала:
-  Мужчины, я увидела вас с высоты птичьего полёта!
Людвиг с деланной бодростью, с которой обычно обращаются к тяжело больным, спросил:
-  Всё бродишь по проводам, сестричка?
А она не заметив этой братской лжи, спокойно ответила:
-  Да, Людвиг, без вас недуг мой обострился…
Ведь все внимание Карлы уже давно переключилось на мужа...
Брамс поймав ее нежный взгляд, сорвал придорожную ромашку и протянул жене:
-  Здравствуй, любимая!
И Карла с наслаждением вдохнула аромат цветка, а муж скромно поцеловал её в висок:
-  Позволь я поведу машину, Карла?    
-  Конечно, а я прижмусь к твоей мощной груди!
Брамс улыбнулся и встряхнулся как пес, окутавшись серым облаком:
-  На ней пыль Тибета…
-  Ах, как это романтично!
Она перепрыгнула на упругих бедрах с  водительского сиденья на пассажирское, а Цезарь и Людвиг удобно устроились сзади.
Брамс газанул и серебристый Ягуар сорвался с места, оставляя за собой очередное, опасное путешествие и некое разочарование от него...
                ***               
И вот, на веранде виллы Брамса собралась за столом вся семья. Во главе сидели  Карапето с Симфонией, напротив ерзал столетний Вольтер в ковбойской шляпе и джинсах Lewis, остальное пространство занимали их дети и внуки.
Цезарь заканчивал рассказ о Тибете:
-  … Вот так дядя Людвиг все статуи и раздубасил в этой жуткой пещере!
Людвиг же, поспешно добавил:
-  А перед этим я бил кувалдой по замороженным полицейским, стучал под половиком, а потом другая кувалда оторвалась от потолка и треснула меня по голове!
Ту все расссмеялись, а Дон Карапето, напротив, остался очень серьёзен и подвел резюме:
-  Вижу ситуация под Тибетом была не простой… 
-  И кувалда тоже, падрино!
Людвиг вынул из под стола золотой молот с застрявшими в ней зубами человека....
Дети ахнули от страха, но дядя тут же их   успокоил:
-  Да это мои зубы! Когда снимал пробу золота – нечаянно оставил в метале передние резцы.. 
Дети ойкнули, но он одарил их и семью керамической улыбкой.
-  Ничего – час назад уже вставил новые!
Карапето, не глядя на его обновку, сосредоточил все внимание на золотой колотушке:
-  Симфония, дорогая, сколько может весить эта штука?
Та протянула руку и Людвиг, с трудом подняв кувалду, осторожно опустил ее на маленькую сухую ладонь Симфониии. Бабушка прикрыла глаза и некоторое время беззвучно шевелила губами:
-  Два пуда и 75 грамм.
Все зааплодировали, а Людвиг встал и гордо пошел вокруг стола показывая всем драгоценность.
И только тогда Карапето, наконец, одобрительно улыбнулся:
-  Молодцы дети, этот слиток с лихвой покроет наши маленькие банковские задолжности. 
Все снова радостно захлопали в ладоши, а Карла вставила веское материнское слово:
-  …И расходы на пелёнки, папа, я снова беременна!
У Карапето от гордости перехватило дыхание и он состроил корявыми пальцами некую замысловатую комбинацию наподобие козы, что в переводе с сицилийского вполне могла бы означать:   
- Ты – настоящая сицилийка, Карла!
Старый Вольтер упруго встал и произнес короткий, но славный тост:
-  Так выпьем же за продолжение рода и золотое молчание родителя!
Семья охотно звякнула бокалами, сопроводив это двукратным: -  Ура! – Имея, очевидно, ввиду вес золота.
Вольтер пил медленно и много, но потом легко  сделал заднее сальто и потребовал:
-  А теперь «колись», внучок, Брамс!
Тот попытался отшутиться:
-  100 дней без спагетти и рассказывать?!.
Однако Карапето поддержал старого ковбоя:
-  Мы просим, Брамс...
Путешественник нарочито вздохнул и отодвинул от себя давно опустевшую тарелку:
-  Папа, сокровища с Тибета увезли до нас, но некоторые идеи по поиску временно утраченного, у меня остались…
Карапето удовлетворённо кивнул и временно снял тему:
-  Выпьем за это!
Семья снова дружно встала и чокнулась, анеутомимый Вольтер сделал переднее сальто и лишь  потом тоже поднял бокал.