Безжалостно источать дождь

Все дожди – дождь.

Источать дождь – который остается без ответа
все белее страстные пальцы Паваны
нет сухих листьев – что сцепляясь образуют
(звучит как убежище) берег света
возможно светлячки – беззащитная и обнаженная
как забвение   основа    тополя
до притихших границ самой  себя
не  успокаивает – не обнимает
только с каждым разом все ярче продувает на перекрестке
выпускаю зверей – все десять моих пальцев
ретиарии с сетью тебя опутывают
но это всего лишь книги – они тебя не тронут.
Беги уже.

                из книги М.Ситьена "House Of The Waters"




Онна ней пригубив из кубка.

Вижу твою мечту – в точности как маки
вижу твои сны – красные
губ – как можно тщательно сказать о тебе
но небо взначай  все мои планы смешивает –
приносит извинения min тональностью.
Если б оно было серым – но оно с горчинкой пива –
как твои глаза
в ячменный солод нападали ангелы и совсем другие слова
другого сна
валятся в прореху гороховых строчек
меняется волна и пена оседает многоточьем.
в Торхеймле – цвета радуги  просты – как мои заклятья
оберега и любви
иди по ним – по словам – которые стилом на табличке
еще не затвердевшей земли
глиняными следами не высказал тебе
Лили из Скалгрейма дочь Амфибрахия
и Ниобы из Скалогрива.


Ингиборгский синопсис.

Гениальный род – умора схоластика протоосинника
Ингиборга из Выборга – протопротрезвевшегося таки от паров винных.
Успешного собирателя мицелия и грибовидных сфер "Сейфер Яйцых".
Ненавистника яцелопов и навистника прелестниц не выпускающего из вида
глядя с нижних ступенек лестницы
как они поднимаются в его мнении
в коротких парфянских туниках
символизируя чистоту помыслов затворнического подвида и в Дао
возведенного тела-логоса одним движением кисти совершенного иероглифа
пребывающего ныне свитком – слева от токонома
с расцветшей лилией.
Обрёл новый гаджет – балуюсь непогодой – ой а это что за кнопка?
Опять пять опят – обсуждаете мои буквы буквально – осуждайте!
Символизирую чистоту! – пОмыслов – помЫслов – помыслОв.
Только отмоюсь от крови.
Слышите мембрану стены за которой проклинают бога?
Там такие же как мы – только их двое и это надолго.
Любовь «маетели» принимает неожиданные формы.
Постигаю Бога – благо он один – одиночество сущность любви.
Хотите поспорить? – спорьте спорами – мицелиями нежности.
Один присобачился к миру мирскому – не самый умный
не самый добрый – не самый сильный –
но живёт и процветает – сука – нежно колышется бумага
туалетная от ветерка осеннего.
Ты меня любишь? – говорит вселенная сжимая яйца кометами.
Смотришь на это всё – смотришь трезво – и хочется выпить
или из автомата по бендеровцам @ля!
А что делать? –
если там правит некоммуникабельная тварь в замкнутом пространстве
с обратным отсчётом людей.
У забора кариес – пролезаю в другое измерение прокладок
памперсов – йогуртов и ролтанов.
Под ободком унитаза нам будет не тесно – пока не придет тётя
с чудо гелем.
И нам остаётся стебаться над этим миром или с@баться в Сри- Ланка.


Немного ларго.

Даомифирогий маралоподобный единосфер
морфологически не способный
к заблуждению скриптов скипетров бесполезной траты трав
Сущевезд повойных лидий и лядвий – ланцевидных акорий знаток
певец – еще какой певец!
Трилистных вый и лютеций коллоидных – хоть куда с ним
(но о том узнаем не скоро) – куда?

Не скоро сказка складывалась
не в руку складень вкладывался.
Наскоро плавни – плавные кимры кормим огнем
извлеченного из белого и синего тигра
и чайник равно пригоден для пиршества
и славного начала сочетания с богом
пригодного для блуждания к Самар Вратариям
рыбов ловить – хариусов – прохладных серебренных слитков ринг тоном апостолов будить
рассыпанных бус смородиновых и мглистой жимолости
в поднизь нижем и нёбом давим
а там можно и страстей спектакль завертеть Вам
с лучшими актерами натасканными Гекубой
с вознесением Посадских платков и возвеличиванием Мейсенского фарфора
в Нахабино этого добра валом навалом –
у привокзального рынка
а пива прохладного? – ну это
Как милосердной руки Марии у воспаленного лба
жарой распятого.


Из Воркуты-круты.

Воркутасы города точно в пролуби звезда колкая.
Застрянешь там надолго – путы севера не то что сервера.
Набредут чаянно в стоптанных валенках слободки молодки
подшитые ниткою суровой проселка
не столь нежданны опусы Эригена Власыча
с его печкой развалюхой
трехрядкой – речкой-самокруткой дымящей нещадно
луреат двух премий Гонкура и грамот почетных обладателя
добрейшего Эпикура из Калашного закутка-закоулка
его речи как лучины надтреснуты и тесны каждым словечком
скорее позёмисты и метелеобразно приземисты к месту и ко времени
16.47 местного – здесь
рано темнеет – от хруста крещенских вен поречье как вечное.
Рельсы вдруг за ляс кали и тепловоз поперхнувшись морозным воздухом
закашлялся отечества дымом сладким обдавая Дафну и Хвою перегаром нашенским
двух нимф нагоняя в фуфайках  ватниках и белых платочках
он их самогудом-гудочком обдал
а они его нежно – на индигирском наречии
матом – метко недалеко послали
театрально посмеиваясь и помахивая в след верхонками
и снег и всюду снег зараза серебная.


Раз поход – два поход.
[К России нужон подход]

Аты-баты шёл солдатом страшный Батый на Иркуть
разбросал капусту – прясла – развалил сосновый срубъ
за сто-рубь даю на стругах поедая плов с руки
говорил – ищу я друга что бы недруга свести.
Из-за острова Ла-Маншем – побросав в пролив маншер
мы найдем в Сибири краше в крайнем деву из Мещер
Протомезан а то!
Монголовед – мангалопоклонник мяса
и овечьего сыра певец.
Шёл – побивая ярлов
подбоем кровавой печени
оставляя бал балы чугунных котлов
на память долгую о пирах и парламентской сечи лордов
на жд.станции "Чепца" в буфете
запивая теплым пивом сухую каковскю? Краковскую!
Подкатывал к буфетчице – какая вы вся гладкая и статная.
Взять бы всё – и бросить
и здесь в уезде с вами остаться
а я вот всё маюсь-мотаюсь
сейчас в столицу – кончается лицензия на иго.
Эх Марфуша – да нам за вредность такой работы
надо бесплатно выдавать кумыс.
Сколько еще стоим? – Полчаса.
Ну открой еще бутылочку – а себе возьми шоколадку.
Был бы любим Батый – была бы сладко.


Иди уже!

Иду эдаким Карфагеном думая о слове "варенье"
не то что там какой-нибудь "паралеллопексил"
янтарноеблепиховое - смородинорубиновое
земляничное плотной вязки
как вишенки на твоей варежке
и пальчики холодные согреваю
согреваются уже.


И что в этой битве?

Лонгобардия – чертополохнулся берег
не докричаться – сели связки
чайки… юродствуют – бесятся
Король Хлодвиг поворачивает за мыс
бля – утекает а куда нас?
Последние всплески кирас
и крупы приземистых лошадей всё дальше.
Вот суки – бросили!
И забыли добить раненных.
Шел шелом да шлепнулся оземь – не шелохнуться.
Травы у изголовья и малютка овсянка щебечет не о чём.
Долго так не пролежишь – блин – холодает
уже поздняя осень – по холмам по кимерам...
[секирос юниаструм кридит бля урбис]
«что вложишь - еще не вопрос что получишь».
Она творила для меня – она говорила – пела она
...травы вероники вытоптаны войнами.
Какого-то там чирикает грошовая чирикша
заткнись надолго иволга!
приятно холодит лоно холма – последняя колыбель
п о с т е л е н н а – нам.
Покачивается на волнах угасающей памяти
всё о чём мечталось.
Бастард – изограф Смирин Кашин из Евгашино
[ деревня моя – там ]
Пригрей иван-чай – усыпи кипрей покрепче
природного цвета крови – чай легче
земля – мать его
намертво.


Stillpoint In Motion.

Мне ли читать об их путях и платьях
                по губам

легонько подрагивал словно проезжал поезд
                где-то рядом

где  все  из стекла – звуки   будто обвиняли
                непогоду
 
переулок-тупик  переулок-тупик через пень
                колода

в зеркале не твое изображение – не твое
                в стекле витрин

дерево его дождя становится глиной.


Лепи уже!