Долина зорь

Печаль двора
сошла с оконных рам.
Прозрачная возможность непогоды
уходит в ожидание пера,
пропитанного синью небосвода,
проникшего в мой одинокий храм.

Пустой сюжет,
рожденный в каплях с крыш,
свободен и бездарно предсказуем
забрызгал скукой незаметный след,
оставленный весенним поцелуем,
нечаянно согревшим эту тишь.

Познав свой крах,
стекают в мой уют
вчерашних дум невзрачные картины
и просят снова, затерявшись в снах,
безмолвно слиться с сумраком долины
и быть подальше от душевных смут.

За синей мглой
ложится спать апрель
уставший, как свеча от недосыпа
над кое-как написанной строкой,
озвученной тоской дверного скрипа
в тональности не смазанных пете'ль.

Свет, не спеша,
прощается с землей
и догоняет видимость заката.
Забывшая о времени душа
слегка печалит сны ночного сада,
Желая на мгновенье стать зарей.

Стряхнув с души
осадок дум былых,
как пепел в ночь с потухшей папиросы,
готовлюсь спать, а может, сплю уже,
под эти строки подбирая грезы,
не так уж подходящие для них.

Чего я жду
от этой немоты,
спускающейся вниз по переулку
за мыслями на тихом берегу,
где я когда-то выдумал разлуку,
как грусть вселенной в зеркале воды?

Ночь,подобрав
и скрасив эту чушь,
привычно назовет ее стихами
и память, затерявшись среди правд,
укроется едва земными снами,
что, впрочем, зачастили в эту глушь.

Что есть во мне
от этой тишины,
блуждающей по лунности долины,
забытой и не тронутой извне?
Что есть у тьмы, чтоб осветить картину,
украв немного грусти у луны?

За что люблю
сияние ее,
разлившееся по стеклянной глади,
где днится глубь, сгубившая зарю,
где жизнь, как сон, приснившийся не кстати,
находит откровение свое.

Я снюсь Земле,
уснувшей в бездне звезд,
холодных и таких же одиноких,
как капли света в сонной глубине,
текущей в этих обреченных строках
в излюбленное ими время грез.

И этот мой
подснежниковый сон,
взмыв на землей, когда-то отоснится,
и тот, кто в нем не притворялся мной,
шагнет за грань того, что будет длится,
уже не называя это сном.

Долина лун
и сумасшедших зорь,
согревших одиночество поэта,
прими его языческий поклон,
как добрый знак живущего в нем света,
и этот скучный бессюжетный вздор,

В котором я
немой печалью строк
касаюсь тихой музыки вселенной,
а легкий ветер, тишиной томя,
кладет раздумья на камыш весенний,
над снами волн качая стебелек.

Парит над всем...
мелодия стиха -
свободная от чьих-то измерений,
от предпочтений творческих богем,
от четких правил и сюжетных линий -
задумчива, душевна и тиха.

И я парю,
сливаясь в танце с той,
что позволяет мне Земле приснится
и в сны ее укладывать зарю,
как в грусть свечи - плывущие страницы,
оплаканные золотой листвой.

Моя весна
баюкает апрель,
ночующий в забытой миром келье,
где так красиво грезит тишина,
живет душа в живом, как-будто, теле,
качающая строчек колыбель.

Я снова здесь
один на берегу
сижу, курю, смотрю, как засыпает
затянутая мглой глухая весь
И чувствую, как время истекает
мгновеньями, что я не сберегу,

Но сохраню
их в грусти этих строк
измученных,но, все-таки, счастливых
хотя бы тем, что я еще люблю
бродить вот так вдоль берегов унылых,
в себе пропащем чувствуя исток.

Ночь, не спеша,
прощается с землей
и уплывает в видимость рассвета.
Растроганная музами душа
запоминает пробужденье света,
желая на мгновенье стать зарей.

 = 2014 =