К одной фотографии

                И. Б.
В нахлобученной шапке ты дом покидаешь зимой.
Так случилось, что все перебежчики съехали раньше,
позабыв о тебе, предоставив тем самым покой –
ненадолго, но всё-таки лучше… - так лучше, чем дальше.
Это время такое – когда долговечнее сны,
когда память уже, как на службу, спешит неохотно,
чтобы лишним вниманием не донимать и молвы,
чтобы меньше в речах, обозначенных только работой.
И, разбуженный утром, вдруг видишь – вот падает снег.
И земля под ногами – другая – не лучше, не хуже,
чем которая раньше, и есть теперь только у тех,
что стоят, ожидая тебя в незамёрзнувшей луже.
И как будто бы даже и ты к ним – с другой стороны,
как в какую-то сказку, где вымысел только тревожит…
И билеты ещё продаются туда, где следы
различимы на первом снегу, но по ним невозможно
ни дойти, ни доехать… Увы. Только падает снег.
И холодная каша скрипит под твоими ногами
на другом континенте, где краток назначенный век…
И вода холодней, что становится следом за нами,
как бы в память о прошлом, но ты заметаешь следы
то волной, то словами, то облаком писчебумажным,
говоря на прощание буквы из той ерунды,
что в конечном итоге становится нужной и важной.