Сказка 2

По протоптанной кем-то "до", дороге, запорошенной снегом,
По топям красных болот, где не ступала нога человека,
По мистически-темным лесам, где твари полуночи бродят,
Вброд по озеру слез - кто-то счастье все же находит.

Прохудились доспехи, и меч, заржавев, притупился.
Он не раз ошибался, и где-то сто тысяч раз оступился,
В мире, что "за чертой", в том, в котором то самое синее солнце,
Ведь когда отправлялся в поход, понимал, что, возможно, уже не вернется.

Но когда-то давно мир настигло великое, жуткое горе:
Тьма чумная разрушила то, что народ так любовно построил,
В темных дебрях разрухи осталась ослепленная страхом столица,
И о смерти скорейшей в страданьях людям сны стали сниться.

Но по древним преданиям, там, за границей рассвета
За чертой обездоленных, глупо-заброшенных, невозвращенцев,
Когда-то четыре титана, что землю веками держали,
Сердца на сохранность ведьме в заброшенный храм оставляли.

Говорят, что сердца их - могучий, исцеляющий раны камень,
Он свет дарил тем, кого боги, разгневавшись, в сумраке навек оставляли.
Только сердце такое могло бы вернуть в тот мир счастье
И сердца в нем живущих наполнить опять к жизни страстью.

Его доспехи сияли: кольчуга прочнее гоблинской стали,
Он хотел подарить им свободу - тем, кто страхов заложником стали.
И сквозь пустоши, по костям тех, кто "до" попытался вот также,
Он отправился в путь, не признаваясь, что страшно.

Его ждали на родине, преданно, с верой, с признаньем,
Месяц, год - чуть ли вечность - не желая мириться с прощаньем.
А он сбился с пути, прохудились со временем латы,
На кольчуге - где сердце - уродливо-криво заплаты.

По дороге, протоптанной кем-то, вверх, в гору,
Он устал и ошибся, и сдаться, наверно, готов был...
Только там, на вершине, в лучах закатного синего солнца -
Цель видна? Может, все же, он доберется?