Сказка о царе и его честном дворе - Глава 2

Глава 2. «Ни шагу назад!»

На заставе отдаленной,
Посреди земли сожженной,
Бой кипел, как суп в котле,
Взгляд, теряя в черной мгле,
Отбивались, как могли
Той земли богатыри.

День десятый уж пошел,
Меч солдатский стал тяжел,
Щит дырявым, словно сито,
Кровью вся броня залита,
Глаз не видит ни черта,
А вокруг лежат тела...
И когда невмоготу
Продолжать свою борьбу,
Кто-то крикнул вдруг: «Ура!
Победили мы, братва!
Враг с позором отступил!
Понимая, что нет сил
Продолжать свои мученья,
Вновь штурмуя укрепленья!»

В самом деле, стало тихо,
Улеглась неразбериха,
И присел Игнат на снег,
Понимая, что успех
Кровью щедро орошен,
И навек запомнит он,
Как отдал приказ: «Стоять!
Не пропустим вражью рать!»
Как сомкнулись щит к щиту,
Сталь запела на ветру...

«Капитан, - спросил боец, -
Неужели, наконец,
Мы отбили все атаки?
И теперь, забыв о драке,
Можем ночь одну поспать,
Завалившись на кровать?»

«Может – да, а может – нет, -
Говорил Игнат в ответ, -
Враг - бежит, но мы должны,
Даже видя сладки сны,
Быть готовы дать отпор,
Ведь Тугарин – жуть хитер!
Может нынче отступить,
Чтобы бдительность ступить,
И ударить темной ночью
Всей своей поганой мощью.
Так что будем отдыхать,
Сжав в ладони рукоять,
И доспехов не снимая,
Чтобы конница чужая
Не застала нас врасплох,
Прорываясь на Восток.
 
Но пока не раскисать!
Стрелы в поле нам собрать
Нужно засветло, ребятки,
Убедиться, что в порядке
Стены нашей цитадели,
Сделать так, чтоб заблестели
Все солдатские мечи,
Запастись водой в реке,
И конину в котелке
Отварить на черный день,
Он придет, ты мне поверь».

«Хорошо, - сказал солдат, -
Соберу сейчас ребят
И начнем работу сразу,
Вмиг исполним все приказы!»

Встал Игнат, кивнув в ответ
И побрел, не видя свет,
Вдаль, навстречу, снегу в поле,
Ощущая, что до боли
Память жалит сквозь виски.
И не в силах скрыть тоски,
Он заплакал ветру вслед,
Точно зная, что рассвет
Будет горьким, как полынь:
Дальше – хуже, хоть ты сгинь…

Десять дней тому назад
Восемь сотен их ребят
В бой вступили, зубы сжав,
Понимая, что напав,
Враг поскачет вглубь страны,
Где защиты лишены
Спят их жены и отцы.
Бились насмерть все бойцы,
Ожидая, что вот-вот
Помощь царская придет.

Не пришла… И стало ясно:
Все погибнут здесь напрасно.
Враг прорвется очень скоро,
Словно волков серых свора.
Ведь сражаясь в этом месте
Их осталось только двести…
Нет, не двести, ведь c утра
Битва страшная была.
Сколько тел вокруг лежит -
Кровью белый снег омыт.

«Боже мой…», - шептал Игнат,
Будто сам был виноват
В каждой жизни, что не спас,
В каждом взгляде, что погас,
В каждой смерти, что настигла,
В каждом сердце, что поникло,
В смертной боли, что дотла
Души смелые сожгла…

*      *       *

Ночь печальная пришла,
Скрылись из виду тела,
Горечь в сердце чуть остыла,
Возвратилась в тело сила.
И пошел Игнат назад,
В тишь надеясь, что закат
Страх и горе спрячет в мраке,
И скопив в душе отваги,
Проскользнет он меж солдат.
И они в тот час решат,
Что в порядке командир:
Враг сбежал и будет мир.

Снег хрустел под сапогами,
Степь вокруг жила ветрами, 
Хрипло воя, словно пёс,
Грусть, срывая на мороз.
Вдруг навстречу через ночь,
Разгоняя темень прочь,
Мчится дюжина солдат,
Что, как стая птиц, шумят.
«Капитан! - кричат они,
Уж хрипя от беготни, -
Голубь сизый прилетел!
Весь в крови от вражьих стрел!
И принес приказ с печатью:
Значит, помнят нашу братью!
Значит, будет подкрепленье!
Может, даже в воскресенье!?»

Словно гром пронзил Игната,
Улетела грусть куда-то,
В сердце вспыхнула надежда,
Что почти погибла прежде.
Но сдержал себя Игнат,
Пряча радость от солдат,
И сказал, смотря сурово:
«Тихо всем, не надо рёва!
Развели тут шум и гам,
Вы на радость всем врагам.
Про войну забыли что ли,
Коль орете, как от боли?»

Тишь повисла вмиг в округе,
Замерли бойцы в испуге,
Взгляд потупив виновато,
Зная строгий нрав Игната.

«Ладно, - молвил Игнат тихо, -
Поглядим, к чему шумиха,
Вдруг и в правду повод есть?
Где она? Из штаба весть?»

Свиток дали в тот же миг,
Был он, правда, невелик,
Но с печатью, где орёл
Грозно головы развёл -
Значит, воля в нем царя:
Может, в правду всё не зря?
Может, кончились мученья?
И наградой за терпенье
Станет пара тыщь солдат,
Что врага в прах сокрушат.

Надломил Игнат печать,
Развернул бумаги гладь
И прочел приказ до точки,
Было в нем всего три строчки…
Строчка первая про долг -
Есть в ней правда, но не толк.
От второй бросает в гнев,
Что в глаза не посмотрев,
Им сказали: трусы – вы
Коли всё ещё живы.
Ну, а в третьей смерть тупая,
Что принять за государя,
Им велит приказ проклятый,
Угрожая всем расплатой.

Зубы сжал Игнат до хруста,
Гнев утих, а в сердце – пусто,
Тьма и холод лишь вокруг,
Есть приказ, замкнулся круг.
Страха – нет, уж не впервой.
Смерть испить, ведь с ней покой.
Только как им рассказать?
Как приказ - «Вперед!» - отдать?

Не нашел в себе он сил,
Спрятал дрожь и процедил:
«Марш в казармы, спать - пора,
Отдыхать всем до утра.
И сто граммов за победу,
Что добыли мы в ту среду,
Всем налить на сон грядущий,
Кто здесь главный отстающий?»

Разошлись бойцы без звука,
Взгляд кидая друг на друга,
А Игнат в ночи стоял,
В тишь молитву повторял…

*            *              *

Ночь была без сна и света,
Время шло, но без ответа
Он встречал рассвет багровый.
Выбор мерзкий и суровый
Впился в грудь, как нож врага,
Не один, а целых – два:
Долг и смерть – в руке одной
Смерть и совесть – во второй.
Как же выбрать среди них?
Как на смерть послать других!?

Или все же выход есть?
Долг забыть, махнуть на честь?
Всем отрядом в лес дремучий
Убежать на крайний случай,
Стать разбойником лихим,
Что привык жить днем одним
Без сомнений и страданий,
Не желая оправданий
За злодейства, что творит
Всем же ясно: он – бандит.

Нет, не выход – в бездну шаг,
За которым вечный мрак,
Жизнь без совести и чести,
Да, под страхом царской мести,
Что настигнет всех родных:
Старцев, юных и больных.
Нет, такому не бывать!
Лучше смерть им всем принять.

Встал Игнат, свечу зажег,
Лук достал и взял клинок,
Сделал шаг к двери дубовой,
Смерть и горе за которой
Заждались его давно…
Но луч солнца сквозь окно
Проскользнул в унылый мрак,
Зажигая вещий знак -
На стене, где тьма была
Вдруг икона расцвела,
Отражая в серебре,
Блеск надежды на заре…

Вместе с ней пришел ответ:
Тьма - не вечна, в вере – свет,
Долг исполнить сможет он
Перед Богом и Царём,
Коль поделит жизнь и смерть:
Царь – суров, Бог – милосерд.