Продолжение Б
жертвуя языком, как мышиным писком,
память воскресла: так наступала Орда
и вырезала деревни по чёрным спискам.
Дни улетают в трубу; дымоход забит.
Жизнь богатырским плевком извергает сажу
прощ[а/е]ний, вымазав тщетность чужих обид
улыбкой на постном масле. Под стать пейзажу
прожитых лет, незнакомств и побочных встреч,
стою на перроне: поезд давно уехал.
Можно быть частью речи. Но даже речь
рвётся из горла мёртвым, прогорклым эхом.
3 сентября 2014
Свидетельство о публикации №114090300483